Задаются вопросом: какой смысл был в новой экранизации «Тихого Дона»? Всё вроде бы как в прежнем фильме, только, в отличие от прежнего, растянут на несколько серий (может, из простого расчёта: длиннее фильм, длиннее и гонорар?). Да и актеры, в отличие от прежнего, особой игрой не блещут, по крайней мере, ни Григория, ни Аксинью лучше не сыграли, оба, прежние, так и стоят перед глазами. Правда, отец Григория в новой экранизации хромает один к одному, как в прежнем фильме, как будто номинирует на участие в гнуснейшем телепроекте «Точь в точь» с пошлейшими членами жюри Хазановым и со скатившейся до попсы помойного разлива оперной дивой Казарновской.
В действительности же – смысл большой, даже глобальный!
Роман «Тихий Дон», как бы кому того ни хотелось, не переписать. Но в кино всё можно, это называется творческим поиском, к тому же книги теперь редко кто читает, даже Шолохова, а телевизор-наркотик смотрят все. Игра такая есть, незатейливая, детская: две картинки, найдите 10 отличий. Не мучайтесь, не ищите в этих фильмах 10 или более отличий, я помогу, потому как суть, смысл новой экранизации, ради чего всё затевалось, лишь в одном отличии. В этакой маленькой мелочи, которую не каждый заметит! В экранизации «Тихого Дона» господина Урсуляка нет тихого, вежливого, можно сказать, даже интеллигентного товарища Штокмана, человека как бы непонятно как и зачем оказавшегося среди грубой и жестокой казачьей массы: винтовки в руки не брал, никого не расстреливал, только время от времени, появляясь в нужный момент в нужном месте, давал правильные советы, после которых вешали, расстреливали. Видимо, несмотря на растянутость фильма, не хватило для него места, как, может, для персонажа, по мнению режиссера, второстепенного, даже инородного, без которого запросто можно обойтись, фильм от этого только выиграет.
Только вот какая закавыка. Персонаж действительно инородный, можно сказать, появившийся из неоткуда, если не предположить, что тихий товарищ Штокман, возможно, один из тех еврейских комиссаров, в легендарном пломбированном вагоне приехавших в Россию делать русскую революцию, а так как Шолохов не мог даже заикнуться об этом, была придумана товарищу Штокману славная рабочая биография.
Товарищ Штокман действительно чужой в этой среде, только забрел-попал он на Тихий Дон, который до его появления действительно был тихим, совсем не случайно. Убрал в результате «творческого поиска» господин Урсуляк тихого малозаметного, «второстепенного» товарища Штокмана, но умеющего направлять события народной стихии в нужное русло, и стало непонятно, зачем схлестнулись в смертельной схватке между собой две, не иначе как звериные, русские силы: красные и белые, брат на брата, сын на отца. И непонятно, что они хотят друг от друга. И невольно встает вопрос: есть ли будущее у этого дикого и свирепого с первобытными нравами народа, уничтожающего самого себя?
Давайте вслед за товарищем Штокманом уберем из учебников истории товарищей Троцкого, Свердлова, да и Ленина тоже (товарищ Шктокман, в отличие от святой троицы, хотя бы не прятался за псевдонимом), как фигуры не главные в русской революции: никто из них винтовки в руки не брал, никого не пытал, не расстреливал, ну и что из того, что все трое люто ненавидели русский народ, а казаков особенно, не могли им, охранителям престола, простить загубленной нерусской революции 1905 года, которую непременно назовут русской (в России до сих пор почти все творящиеся пакости непременно в целях мимикрии носят названия русских). Но в 1917-м и позже они сполна не только за неудавшуюся революцию 1905 года на русском, российском народе отыграются.
