На станцию было два автобуса в день. Второй автобус мог прийти и не прийти. Это зависело от того, будут ли пассажиры на станции. Поэтому я поспешил к первому. Но он почему-то запаздывал.
Я стоял на обочине большака в стороне от остальных пассажиров и нетерпеливо посматривал на ворота автохозяйства.
Было еще очень рано и свежо, солнце еще пряталось где-то за розовой кромкой невысоких пологих гор, за которую так хотелось побежать в детстве, но небосвод уже тихо-звонко полыхал студеным и томительным ликующим светом, и под ним внизу за селом еще в рассветной дымке лежала деревня моего детства; десяток синих и белых — в зависимости от того, какими дровами топили — прямых дымных столбов поднимался над темными крышами; река еще курилась туманом, где-то трубно кричали гуси, эхо звонко отскакивало от каменистых склонов Сосновки, над которой за полосой темных сосен прощально полыхало осинами бабье лето.
Я смотрел с большака на деревню моего детства и напряженно слушал, как где-то за моей спиной заводили машину, мотор несколько раз глох. Я оглянулся, это был автобус.
Наконец он выполз со двора автохозяйства, Пассажиры зашумели, сгрудились в кучу на обочине дороги. И тут я увидел за остановочной будкой Шарика. Он осторожно выглядывал из-за угла. Кровь ударила мне в лицо — он тайком пришел проститься.
— Шарик! — бросился я к нему. — Шарик!
Он хотел было спрятаться, но было уже поздно, он смутился и, виновато сгорбившись, стал ждать меня. «Да вот, мол, случайно шел мимо, смотрю, ты уезжаешь».
Я бросился рядом с ним на землю. И вдруг неожиданно для себя заплакал. Шарик стал лизать мои щеки, руки, в его глазах появилось что-то из тех давних лет — из детства.
— Шарик! Старина!
— Эй, парень, отъезжаем, остаешься, что ли? Тогда чемодан свой забери.
Остаться до следующего автобуса? А вдруг не придет?
— Ну ладно, старина, прощай! Куда я тебя возьму? Прости меня за все, если можешь.
Глаза его сразу потускнели, словно в них бросили горсть золы. Но он пересилил себя, понимающе вильнул поникшим хвостом, словно хотел улыбнуться, но улыбки не получилось.
«Да я и не поеду. Куда я?! Да и жить мне немного осталось. У каждого своя судьба. Счастливо тебе! Правда, ты предал меня тогда, но я тебе все простил. Я все забыл, пусть это тебя не тревожит. Да и пришел проводить-то, что жалко мне тебя. Какой-то ты неудавшийся. Нет у тебя ни дома, ни родных. Да, я знаю, что ты в этом не виноват».
— Прощай, старина!
Но он уже смотрел куда-то мимо меня, словно не слышал.
Автобус тронулся. Старый и седой, Шарик сидел в клубах дорожной пыли и угрюмо смотрел в землю.
1971
Наткнулась на отрывок из Вашего произведения в ЕГЭ — захотелось дочитать. Давно такого не происходило). Спасибо за темы: такие разные, такие реалистичные, такие нужные, такие искренние- очень трогает. Не покидает ощущение, что кто-то рассказывает. Читается то с улыбкой, то со слезами. Благодарю Вас и доброго Вам слова.
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищем,
Ни тебе, ни мне.
Путешествие в обратно
Я бы запретил,
Я прошу тебя, как брата,
Душу не мути.
А не то рвану по следу —
Кто меня вернёт? —
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где — боже мой! —
Будет мама молодая
И отец живой.
(с) Геннадий Шпаликов