— Давно надо, — вздохнул Чернов.
— Зачем идти, когда вот-вот придет помощь, — услышал Петренко. — Уже давно, наверное, предупреждены спасатели. Контрольное время-то вышло. Возможно, их уже нашли. И нас вывезут на вертолете, у них там специальный фонд на это есть… Как пойдешь по такому снегу?! — стал убеждать он Чернова, встав между ним и Прудниковым. — Вымокнешь через полкилометра, а запасной одежды нет.
— Конечно, надо бы идти, — снова вздохнул Чернов, — Но давайте еще немного переждем, а потом уж пойдем.
В хлопотах — в заготовке дров, в сушке одежды, в топтании у костра, чтобы согреться, — незаметно день подходил к концу, и идти было уже поздно.
— Поздно, уже не дойдем, — так и сказал Чернов, когда Прудников снова подошел к нему…
— Надо пробиваться самим, — наутро Чернов хмуро сказал Геннадию Петренко. — Я сомневаюсь, что кто-нибудь сообщил на базу, иначе спасатели давно уже были бы здесь. Потом… — замялся он. — Лучше пробиваться самим… Лучше самим… — вполголоса, зачем-то оглянувшись, многозначительно подчеркнул он.
— Почему? — услышал лишь последнюю фразу подошедший Ряженцев.
— Почему да почему! — взорвался Петренко. — Надо — и все! Делай, что тебе положено, и не лезь, куда не надо!.. Надо надеяться на свои силы, нечего рассчитывать на чужую помощь. Почему? Вот почему! Когда она еще придет, — сказал он уже громко, чтобы слышали все.
Обходным, кружным путем они неторопливо, экономя силы, стали пробиваться к приюту Восточному. Не зря Чернов на привалах брал у Саши Сафронова карту-схему маршрута и подолгу ее изучал. Сейчас он без труда восстановил ее у себя в блокноте.
Они подошли к приюту неожиданно быстро — сразу после полудня. Над головой прошел вертолет.
— Так, надо решить, как вести себя, — остановился Петренко.
— Как вести? — не понял Заречный.
— Что говорить, — пояснил Петренко. — А то дело-то вонючее… Прокуратура будет копаться. Нам-то что! Мы — пострадавшие. А вот у Рэма Ивановича могут быть неприятности. Все-таки он профессиональный турист и самый старший из нас. Я полагаю, говорить надо так: мы шли пробиваться, чтобы как можно скорее сообщить.
— А что объяснять, — усмехнулся Ряженцев. — Так все и было.
— По неопытности не посоветовались с инструктором, — продолжал Петренко, — да и время нельзя было терять. А вы, Рэм Иванович, видя нашу неопытность, пошли догонять нас. Чтобы мы, так сказать, не погибли и скорее сообщить. Так?
— Так-то оно так… — протянул Чернов.
Кто неловко смотрел в сторону, кто себе под ноги.
— Так оно и было, — решительно подвел черту Петренко. — Они все-таки были у костра, и с ними был инструктор.
— Два инструктора, — поправил его Ряженцев.
— Да, два инструктора. А мы уходили скорее сообщить. Все поняли? Инструкторы растерялись, и нужно было самим принимать решение.
— Поняли-то поняли, — усмехнулся Прудников. — А спросят, почему двое суток отсиживались в лесу?
— А мы что, на печи сидели? — неожиданно вскинулась Ирина Болдырева. — Или у тещи на блинах?.. Нам преградила дорогу река. А потом мы немного сбились с пути… А потом… не могла идти Нина… Нина, запомни… Мы ее несли. Потом, у нас не было палатки.
— Надо выбросить несколько спальников, — решил Петренко. — И все продукты. Да, и все продукты. Только языками у меня чтобы не болтать. Так, Рэм Иванович? Первым я говорить буду.
— Только ничего лишнего не надо, — поморщился Чернов. — Насчет Нины, что мы ее несли… И спальники… Зачем? Мы ни в чем не виноваты, чтобы врать, — сказал он, посмотрев на Прудникова.
— Да, да, — с готовностью согласился Петренко. — Ты все понял? — спросил он Прудникова.
— Не надо меня учить! — криво усмехнулся тот.
— Смотри, ученый… Только, если что, святоши из тебя не получится. Это я тебе обещаю. Ты учти: мы, — обвел он руками остальных, — просто ушли, а ты наобещал им помощь. Связал их этим по рукам и ногам. Еще не известно, кто из нас виноватее…
На приюте им очень обрадовались, их уже считали погибшими.
— Вышли без потерь сами, — словно отрапортовал Петренко. — Остались живы только вот благодаря товарищу Чернову. Если бы не он, не знаю, что бы с нами было.
— Кто из вас Чернов? — не выявляя особого восторга по поводу рапорта Петренки, спросил старший из спасателей, коренастый седоватый мужчина в потертой штормовке, по возрасту примерно ровесник Чернова.
— Я, — неохотно откликнулся Чернов.
— Почему вы, опытный турист, бросили группу в самый критический момент? — жестко спросил мужчина.
— Он не бросил, — опередил Чернова Петренко. — Надо же, как нас поняли! Мы торопились, чтобы сообщить. Если бы мы сидели там, в ущелье, или погибли, то все было бы правильно.
— Я не вас спрашиваю, — отрезал мужчина. — Чернов, если вы так торопились сообщить, почему двое суток отсиживались в лесу?
— Нас неожиданно отрезала вода, — сказал Чернов. — А в группе не все здоровы. Меня несколько удивляет ваш тон…
Какая наивная вещь…
Очень хорошо расписано. Рекомендуется всем, особенно многим коммерческим клубам, водящим «караваны». И главная причина прослеживается, но так и не раскрыта, почему же помощи не было…
Сильная повесть. До прочтения, смотря на годы был как бы равнодушен, мыл давно это было, в другой стране, другие люди, но т.к. собираюсь на 30-й решил для профилактики прочитать. В итоге чуть не орал при прочтении и слезы наворачивались, и ощущение что это всё вчера было(
Люди оставайтесь людьми!
Судить конечно сложно, правильнее делать выводы на будущее.
Очень давно, в другой стране, с другими людьми участвовал в тяжелых спасработах. Группа была спортивная, не коммерческая. Но пострадавшего я едва знал. И у меня, пожалуй, не было особого сострадания. Наверно, даже совсем не было. Скорее, было именно равнодушие. При этом было абсолютное понимание, что мы должны вытащить парня. Правда, жизнью мы не рисковали, только здоровьем, просто была очень тяжелая многодневная работа. Никаких сомнений в необходимости этой работы ни у кого не возникало. Думаю, что и риск для жизни не особо бы повлиял на общий настрой.
Парня вытащили.
Так что думаю, дело не в равнодушии, а в зашитых в мозг установках, как правильно, и как неправильно.
Написано здорово,так что становится страшно до чертиков .В походах всякое бывало, но всегда знаешь с кем идёшь,и что с собой тащишь…я всегда был за доктора хотя медицинского образования не имею ,но тащил с собой всё что считал нужным. И конечно подготовка, все готовились к походу…ибо мы ходили туда откуда можно не вернутся, вообще…
Тронуло до слез, хожу Акту, к Белухе и к Кайласу. Ситуации разные бывали, горы и природа, я считаю, выявляют то, какая у человека сердцевина. Маски спадают, шелуха облетает… слушать надо свое сердце, свою душу-тебе с ними потом жить… или нежить. Благодарю за сильное произведение Автора