— Да плюнь ты на нее! Ну, ломается — и черт с ней!
— Это не в моих принципах, чтобы останавливаться на полпути, нет! Да и заело меня ее упрямство. Я на самом деле могу на ней жениться. А ты что свою Болдыреву не забрал?
— Да ну ее! Сейчас не до этого. Да у нее и отпуск уже кончается. Еще в какие протоколы попадет.
Петренко вернулся к вечеру один, не в духе.
— Ну? — усмехнулся Ряженцев. — Где твоя Нинка?
— Не поехала, соплячка! — процедил Петренко. — Уперлась — и все. Чует, что здесь ей от меня не уйти. Не позови тогда, ведь загнулась бы, как другие. По пути в аэропорт, говорит, может, заеду. Адрес взяла.
— Зря ты ей адрес-то дал, — сказал Ряженцев.
— Почему?
— Еще даст следователю.
— Пусть дает. А почему нам с тобой бояться следователя? — разозлился Петренко. — Ты брось это! Мы что, кого убивали? Ты смотри у меня, еще каяться не пойди, как этот дурачок Прудников.
— А что мне каяться-то?!
— От следователя бегать не надо. Пусть приезжает. Все равно от него не убежишь.
— А я что, боюсь? Только отдохнуть толком не даст, нервы трепать будет.
— Пусть лучше здесь. А то нагрянет по месту жительства. Или «телегу» какую пришлют. Чего приятного…
А следователь тем временем был на турбазе «Горная».
— Двадцать третья группа вовремя не пришла на приют Родниковый. Почему вы не забеспокоились? — спросил он у инструктора двадцать второй, альпиниста Юрия Бурляева.
— Мы были убеждены, что они из-за непогоды вернулись на приют Восточный.
— Вы не допустили мысли, что с ними что-то случилось?
— В принципе, это не исключалось.
— Так почему вы не вышли им навстречу?
— Мы выходили, но около перевала нас настиг такой ветер…
— И это вас еще больше не встревожило?
— Мы тем более уверились, что они повернули назад.
— Но ведь был нарушен контрольный срок, почему вы позже не пошли их искать?
— Мне никто этого не приказывал.
— А кто в этой ситуации вам должен был приказывать? — недоуменно спросил следователь.
— Не знаю, — растерянно пожал плечами Юрий Бурляев. — Может, старший инструктор турбазы.
— А почему вы срочно не сообщили вниз, что двадцать третья группа нарушила контрольный срок? — спросил он.
— Была непогода. А потом мы сообщили об этом инструктору Шумилову, который специально пришел с турбазы «Горная», чтобы встретить двадцать третью.
— Он приходил контролировать их приход?
— Нет! Он был в простое, он фотографировал их на выходе на маршрут и пришел, чтобы они выкупили у него фотокарточки.
— А что значит — в простое? — не понял следователь.
— Ну, говорят у нас так, когда не ведешь группы. Когда или еще не сформирована очередная, или отдыхаешь после похода.
— И он тоже не забеспокоился?
— Он тоже решил, что они повернули на Восточный. Мы просили его на всякий случай проинформировать директора или старшего инструктора турбазы…
— Вы шли десятого на приют Родниковый во время урагана? — спросил следователь Шумилова. — Это ведь около тридцати километров.
— Но по тому пути нет таких продуваемых перевалов, потом — я не новичок в горах, — не без гордости сказал тот. — И я был один.
— Что значит один?
— Ну, как сказать, — смутился Шумилов, — никто не был мне обузой. Мне нужно было думать только о себе.
— Вы не забеспокоились, что группа вовремя не пришла на приют?
— Забеспокоился. Но я очень устал и вымок. Вы же сами сказали, что прошел около тридцати километров. По моей просьбе Бурляев с группой ребят ходил к перевалу, навстречу им, но ветер там… Задним умом — надо было самому мне идти. Но очень я тогда устал. А утром скорее пошел назад, чтобы сообщить о нарушении контрольного срока.
— Кому вы сообщили?
— Директору турбазы Акопяну.
— И что он вам ответил?
Шумилов замялся.
— Вот что, Шумилов, мне многое уже известно, поэтому не крутитесь, — предупредил его следователь, — не пытайтесь из ложной солидарности никого выгораживать. Вы, может, единственный, кто оказался если не на высоте, то хотя бы честно исполнил свой моральный долг. Поэтому вам нечего бояться. Но и не пытайтесь никого выгораживать… Так что вам ответил директор?
— Что пока рано беспокоиться, — неохотно ответил Шумилов.
— Еще, — настаивал следователь.
— Что за туристов отвечают инструкторы. За это им и деньги платят. А он — больше материально ответственное лицо… Но его тоже можно понять… — начал Шумилов.
— В какой обстановке вы ему все это сообщили? — перебил его следователь.
— Шли танцы. Он меня отвел в сторону и сказал, чтобы я говорил тише.
— Почему?
— У тебя, спрашивает, точные сведения, что на маршруте что-нибудь случилось? А раз нет — не шуми. И в город начальству пока не надо звонить, и спасателям, еще шею намылят за ложную тревогу. И тут тише надо, не отвлекай людей от отдыха. Поднимешь панику, напугаешь людей, они потом в маршрут не пойдут. Кормить их тут будет надо, развлекать, экскурсии разные устраивать, план значкистов будет сорван.
Какая наивная вещь…
Очень хорошо расписано. Рекомендуется всем, особенно многим коммерческим клубам, водящим «караваны». И главная причина прослеживается, но так и не раскрыта, почему же помощи не было…
Сильная повесть. До прочтения, смотря на годы был как бы равнодушен, мыл давно это было, в другой стране, другие люди, но т.к. собираюсь на 30-й решил для профилактики прочитать. В итоге чуть не орал при прочтении и слезы наворачивались, и ощущение что это всё вчера было(
Люди оставайтесь людьми!
Судить конечно сложно, правильнее делать выводы на будущее.
Очень давно, в другой стране, с другими людьми участвовал в тяжелых спасработах. Группа была спортивная, не коммерческая. Но пострадавшего я едва знал. И у меня, пожалуй, не было особого сострадания. Наверно, даже совсем не было. Скорее, было именно равнодушие. При этом было абсолютное понимание, что мы должны вытащить парня. Правда, жизнью мы не рисковали, только здоровьем, просто была очень тяжелая многодневная работа. Никаких сомнений в необходимости этой работы ни у кого не возникало. Думаю, что и риск для жизни не особо бы повлиял на общий настрой.
Парня вытащили.
Так что думаю, дело не в равнодушии, а в зашитых в мозг установках, как правильно, и как неправильно.
Написано здорово,так что становится страшно до чертиков .В походах всякое бывало, но всегда знаешь с кем идёшь,и что с собой тащишь…я всегда был за доктора хотя медицинского образования не имею ,но тащил с собой всё что считал нужным. И конечно подготовка, все готовились к походу…ибо мы ходили туда откуда можно не вернутся, вообще…
Тронуло до слез, хожу Акту, к Белухе и к Кайласу. Ситуации разные бывали, горы и природа, я считаю, выявляют то, какая у человека сердцевина. Маски спадают, шелуха облетает… слушать надо свое сердце, свою душу-тебе с ними потом жить… или нежить. Благодарю за сильное произведение Автора