Следователь хорошо понимал, что он бессилен против Чернова, ибо Чернов не преступал закона — самое большее, чего следователь сможет добиться, это частного определения, но он не хотел так просто выпускать Чернова из рук: пусть чтоб хоть холодок пробежал у того по спине, а может, и совесть чуть шевельнется…
Наконец в дверь постучали. Осторожно вошел невысокий курчавый мужчина лет тридцати пяти—тридцати семи. Только после второго приглашения присел на краешек стула. Он был бледен и подавлен.
— Как вы себя чувствуете? — спросил следователь.
— Спасибо, хорошо.
— Тогда разрешите задать вам несколько вопросов.
— Пожалуйста, — еще тише сказал Заречный.
— Почему вы тогда без разрешения инструктора ушли от костра?
— Вижу, Чернов… Я, как все… — засуетился Заречный. — Вижу, семеро уходят, и я с ними.
— Во-первых, семеро — это еще не все, — поправил его следователь. — Ну да ладно. Как все или все-таки как Чернов?
— Ну и, конечно, как Чернов, — замялся Заречный, — он опытнее всех. С ним не пропадешь. Нет, пока Чернов не ушел, я тоже еще сомневался. А когда он пошел, и я… Это вам все подтвердят.
— Но вы обещали вытащить из пропасти сорвавшегося туда товарища?
— Он к тому времени уже погиб, — поспешно сказал Заречный.
— А как вы узнали об этом? — усмехнулся следователь. — Вы что, были там?
— Ну… Прошло столько времени… Предполагал…
— Времени-то как раз прошло немного.
— Но были такой холод и ветер, — слабо возразил Заречный. — Мы у костра замерзали, а там… Конечно, я поступил подло, но он к тому времени все равно уже замерз.
— Нет, Заречный, — жестко сказал следователь. — Вот заключение судмедэксперта: «Лужанский Александр Александрович, 1939 года рождения, умер от переохлаждения организма. Смерть наступила не ранее двадцать восьмого сентября». Так-то вот, Заречный. Он еще целые сутки ждал вашей помощи.
— Не может быть!
— Вы что, не верите экспертизе?.. Он мог видеть ваш костер. Вы ведь расположились лагерем прямо под ним… Вы знаете, что Лужанский вел что-то вроде дневника?
— Нет, не знал.
— Вот, почитайте… Ну, хотя бы вот с этой страницы… Хотя бы подчеркнутое мной…
Заречный дрожащими руками взял блокнот: «…Я собрался по привычке на Черное море, но Коля все-таки уговорил меня поехать с ним на Кавказ. Говорит, хоть немного развеешься, а я у тебя буду вроде няньки. Я пытался отговориться, что никогда не был в походах, даже в пионерских, да и хочется после всего этого побыть в одиночестве, да и сил никаких после всего этого нет, а он стал убеждать, что там будет совсем нетрудно, что он вседа будет рядом и что горы сразу сметут весь сор с души…»
— Да, а что он подразумевал под фразой «после всего этого»? — спросил следователь.
— От него ушла жена… к другому… Год всего пожили…
«…Я уже нисколько не жалею, что пошел. Горы — это действительно здорово…»
«…Вырвутся из семьи — и как блудливые коты и кошки. Словно семья — это каторга. Хоть бы прятались, что ли…»
«…Душа группы — Чернов. Замечательный человек…»
«…Я благодарен Коле, что он вытянул меня сюда. Действительно, я немного отхожу, отмякаю душой…»
«…Коля спрашивает, не тяжело ли мне нести. Говорит: “На меня еще столько можно нагрузить!” Рад, что мне хорошо. А вообще-то сегодня почему-то тяжело идется…»
Заречный закрыл лицо руками
— Меня будут судить? — потом спросил он.
— Каждого волнует только, будут ли его судить, — усмехнулся следователь, — а не то, почему все это случилось.
Заречный молчал, низко опустив голову.
— К сожалению, скорее всего, нет, — помедлив, ответил следователь. — Простите меня за резкость и откровенность, но, к сожалению, вы пройдете по делу только как потерпевший. Может, отделаетесь только частным определением. Так что будьте спокойны, ничего страшного вам не грозит.
— Вы думаете, я смогу жить спокойно? — горько усмехнулся Заречный.
Следователь пожал плечами.
С особым интересом следователь ждал встречи с Валерием Новосельцевым. Перед тем как пригласить его к себе, еще раз заглянул в бумаги: не напутал ли чего, очень уж не вязалось в голове… Нет, все верно: «Валерий Константинович Новосельцев, 37 лет, старший инженер…»
Вошел солидный, в роговых очках мужчина. Слегка поклонился. Не спеша сел на предложенное место, не спеша протер очки — он все делал основательно и с таким достоинством, что следователь не решился начать первым.
— Я к вашим услугам, — наконец заговорил Новосельцев.
— Мне необходимо во всех деталях восстановить, как и почему все это произошло, — объяснил следователь. — Поэтому у меня к вам несколько вопросов.
— Пожалуйста, — разрешил Новосельцев.
— Как получилось, что вы на спуске отстали от основной группы?
— Была такая метель! — пояснил Новосельцев. — Ничего не было видно.
— А разве инструктор не следил за вами, не торопил?
— Следил. Торопил. Но в это время свалился вниз Лужанский, и инструктор ушел вперед… Так мы отстали. Спустились к лесу, смотрим, нас только двое. Стали кричать — еще вышли пятеро.
Какая наивная вещь…
Очень хорошо расписано. Рекомендуется всем, особенно многим коммерческим клубам, водящим «караваны». И главная причина прослеживается, но так и не раскрыта, почему же помощи не было…
Сильная повесть. До прочтения, смотря на годы был как бы равнодушен, мыл давно это было, в другой стране, другие люди, но т.к. собираюсь на 30-й решил для профилактики прочитать. В итоге чуть не орал при прочтении и слезы наворачивались, и ощущение что это всё вчера было(
Люди оставайтесь людьми!
Судить конечно сложно, правильнее делать выводы на будущее.
Очень давно, в другой стране, с другими людьми участвовал в тяжелых спасработах. Группа была спортивная, не коммерческая. Но пострадавшего я едва знал. И у меня, пожалуй, не было особого сострадания. Наверно, даже совсем не было. Скорее, было именно равнодушие. При этом было абсолютное понимание, что мы должны вытащить парня. Правда, жизнью мы не рисковали, только здоровьем, просто была очень тяжелая многодневная работа. Никаких сомнений в необходимости этой работы ни у кого не возникало. Думаю, что и риск для жизни не особо бы повлиял на общий настрой.
Парня вытащили.
Так что думаю, дело не в равнодушии, а в зашитых в мозг установках, как правильно, и как неправильно.
Написано здорово,так что становится страшно до чертиков .В походах всякое бывало, но всегда знаешь с кем идёшь,и что с собой тащишь…я всегда был за доктора хотя медицинского образования не имею ,но тащил с собой всё что считал нужным. И конечно подготовка, все готовились к походу…ибо мы ходили туда откуда можно не вернутся, вообще…
Тронуло до слез, хожу Акту, к Белухе и к Кайласу. Ситуации разные бывали, горы и природа, я считаю, выявляют то, какая у человека сердцевина. Маски спадают, шелуха облетает… слушать надо свое сердце, свою душу-тебе с ними потом жить… или нежить. Благодарю за сильное произведение Автора