Повесть «У перевала»

— Вы были старшим в этой группе?

Новосельцев не понял вопроса, настороженно посмотрел на следователя.

— Я имею в виду — по возрасту, — пояснил тот.

— Да, — недоуменно пожал плечами Новосельцев.

— Вы знаете, какое дело: когда все из вашей группы говорили мне, что вы ночевали без костра, у меня как-то само собой сложилось представление, что вы его при такой погоде не смогли развести. А тут вдруг выяснилось, что вы даже не пытались его разводить…

 

Следователь ждал ответа.

— Не понимаю, а что это меняет? — спокойно спросил Новосельцев. Толстые стекла очков неестественно увеличивали его глаза.

— Ну как же, — удивился следователь, — в такой ситуации — и не попытаться развести костер… То есть не пытаться спасать себя. Тонуть — и даже не пытаться плыть…

Новосельцев опять пожал плечами:

— Но с нами не было ни одного инструктора.

На сей раз ничего не понимал следователь.

— При чем тут инструктор… Но спички-то у вас были? — так ничего и не поняв, наконец спросил он.

— Были. Я курю.

— И вы даже не попытались развести костер?

— Девушки пытались, — неохотно пояснил Новосельцев, — но у них ничего не получилось. Ветки были сырые, они не горели…

— А вы? — Следователь с любопытством смотрел на Новосельцева.

Новосельцев молчал.

— А вы — почему не попытались?..

— Я не умею разводить костров. — Новосельцев смотрел спокойно сквозь свои толстые стекла.

— Но вы же даже не пытались! — Следователь привстал от удивления. — А вдруг бы получилось?!

— В такую-то погоду?! — Новосельцев по-прежнему был невозмутим и спокоен.

Следователь бессильно откинулся на спинку кресла. Он явно чего-то недопонимал.

— Вы что, никогда в жизни не разводили костров? — наконец спросил он.

— Я инженер. Мне это не нужно. Вы понимаете, я инженер. Научный работник. Я не геолог, не лесоруб, я — инженер. К сожалению, не могу вам сказать о существе моей работы. Это относится к категории государственной тайны.

— А что, инженер, научный работник принципиально не должен уметь разводить костров?

— Не ловите меня на слове!..

Следователь чувствовал, что стал раздражаться, а Новосельцев по-прежнему был невозмутим.

— Может, и неплохо, когда инженер умеет разводить костры, но он не обязан уметь это делать. И я не умею. Вы понимаете… — Новосельцев тоже все-таки начал раздражаться, и следователь невольно поймал себя на том, что испытывает от этого некоторое удовлетворение. — Если я родился в городе, если мне ни разу в жизни не приходилось разводить костров, если я совершенно случайно попал на эту идиотскую турбазу…

— Хорошо, — согласился следователь, — как инженер вы не обязаны уметь разводить костры, ни в какой служебной инструкции это действительно не записано, но просто — как мужчина?

— Не хотите ли вы сказать, что мужские качества определяются прежде всего тем, умеет или не умеет человек разводить костры? — усмехнулся старший инженер-исследователь Новосельцев.

— И им — тоже! — жестко сказал следователь.

— Что вы мне голову морочите? — Новосельцев поправил очки. — Вы что, хотите сказать, что случилось так только потому, что я не умею разводить костров? Не хотите ли вы из меня сделать преступника?

— Ради бога, нет! — вздохнул следователь. — Просто я пытаюсь кое-что уяснить для себя, но никак не могу… Ну хорошо, вам никогда в жизни не приходилось разводить костры, но вы уже больше недели были в походе, вам приходилось дежурить…

— Я дежурил не один, разводили костры те, кто это умеет.

— Ну а вы что делали во время дежурства? — спросил следователь, который, глядя в спокойные, неестественно увеличенные очками глаза Новосельцева, чувствовал себя если не круглым идиотом, то человеком, которого разыгрывают.

— Чистил картошку, — все так же спокойно ответил Новосельцев.

— Но это тоже, кажется, не входит в прямые обязанности инженера, — усмехнулся следователь.

— Это входит в обязанности заботливого главы семьи, — спокойно парировал Новосельцев. — Да, дома мне иногда приходится это делать. Даже варить. Но варю я, как вы, наверное, понимаете, на своем четырнадцатом этаже не на костре.

— Но хотя бы из интереса — неужели вам в этом походе ни разу не пришло желание самому развести костер?

— Нет! — твердо ответил Новосельцев. — А может, просто неудобно было показать свое неумение перед другими, перед женщинами, наконец, — добавил он, а у следователя, может, впервые за допрос проснулось к нему сочувствие.

— По моему твердому убеждению, — тем не менее посчитал нужным заметить следователь, — мужчина должен уметь все. По…

— Я иного мнения, — не дал ему договорить Новосельцев. — Мужчина должен отлично знать свое дело и уметь его делать. Примитивная универсальность и техническая самодеятельность были хороши в каменном веке. Но уже и там, наверное, существовали специалисты и разделение труда: кто добывал зверя, кто снимал с него шкуру. А сейчас век техники, век узкой специализации. Каждый должен уметь делать свое дело. А то, что у нас происходит? Все делают все, а в результате никто ничего толком не умеет. Даже вон по телевизору собираются открыть курсы ремонта бытовых приборов и сантехники. Врач у нас чинит утюги, электрик занимается сантехникой, слесарь сам лечит себя и детей, потому что к врачу не попадешь, так как у него не глаженые штаны и он чинит утюг. Поэтому у нас нет хороших врачей, хороших инженеров, хороших… Поэтому у нас в моде чуть ли не натуральное хозяйство: каждый вынужден заниматься всем. А каждый должен хорошо знать и уметь делать свое дело. Так вот я — инженер, и могу сказать, что хороший инженер. А это значит, что умею хорошо делать свое дело. В наш НИИ, кстати, дураков не берут. А если и берут, то долго не держат. А сантехник пусть умеет делать свое дело и пусть в рабочее время будет на своем рабочем месте, чтобы я не искал его неизвестно где и не затыкал собой, как амбразуру, лопнувшие трубы. Вы скажете, это непредвиденная авария. В хозяйстве, в котором все хорошо знают и хорошо делают свое дело, не может быть аварий. Авария — это закономерность, проявившаяся через случайность. Она случилась, потому что вовремя трубы не сменили, потому что сантехник занимается не своим делом.