Повесть «У перевала»

— Хорошо, а как быть применительно к нашей ситуации: вы не обязаны — вы инженер, он не обязан — потому что слесарь, они — женщины… Кто же вам тогда был обязан развести костер?

— Никто не обязан был разводить костров, — сказал Новосельцев. — Обязаны были синоптики сообщить о надвигающемся урагане. Обязаны были инструкторы, и не разводить костры, а не допустить этой ситуации. А инструкторы не умели делать то, что были обязаны. Потому что, оказывается, они тоже не инструкторы, они, оказывается, тоже занимаются самодеятельностью, потому что на самом деле они, оказывается, учителя, а в результате — ни учителя, ни инструкторы. Стихийное бедствие — это тоже своеобразная авария. Что, оно случилось впервые со дня сотворения мира? Что, здесь никогда в это время года не случалась непогода? Что, подобный случай нельзя было предусмотреть? А тут — все рады: никто не виноват, виновато стихийное бедствие. Вот на него все и свалят в конце концов. Правда, вы пытаетесь решить проблему с виновными — кто-то должен быть виновным! — несколько оригинальнее, что ли, пытаетесь сделать преступника из меня.

— Повторяю, никто из вас не пытается делать преступника, — устало сказал следователь. — Просто я хочу кое-что понять.

— Тогда давайте перейдем к делу. Не будем толочь воду в ступе, — сухо парировал Новосельцев.

Следователь остался внешне спокойным.

— Вы хоть понимаете, — спросил он, — что ваша беспомощность граничит с преступлением? Если не больше. Теоретически вы непогрешимы, но если бы вы тогда элементарно попытались развести костер, а развести его, наверное, все-таки проще, чем запустить атомный реактор — не знаю, чем вы там, в своем НИИ, занимаетесь, — то те четверо, наверное, остались бы живы.

— Повторяю, я не обязан уметь разводить костров. Это не входит в круг моих обязанностей. Кстати, я отдал девушкам свою куртку.

— Я знаю это, — усмехнулся следователь. — Я все ждал, занесете ли вы это в свой актив. Но ведь это, не фигурально выражаясь, а на самом деле, — мертвому припарки. Я совершенно с вами согласен: мужчина обязан отлично уметь делать свое дело. Но, по-моему, это слишком мало. Он еще должен и элементарно уметь все, — жестко сказал следователь. — Потому он и зовется мужчиной, а не потому, что он носит, простите, штаны. Впрочем, их теперь и женщины носят. Я тоже никогда не был в туристских походах и вряд ли когда буду. Я не знаю, сумел бы я развести костер в данной ситуации, но обязательно бы попытался. Я считаю себя обязанным уметь не только развести костер, но и оказать первую медицинскую помощь, но и…

— Ну это уж ваше личное дело, — оборвал его Новосельцев. — По существу вопроса у вас еще есть ко мне что-нибудь? — все так же спокойно добавил он.

— По существу вопроса у меня к вам больше ничего нет, — собрав всю свою выдержку, чтобы не сорваться, сказал следователь.

— Тогда разрешите откланяться, я, между прочим, в отпуске…

 

Следователь распахнул настежь окно, хотя форточка и до этого была открыта. Ему не хватало воздуха, и стучало в висках.

Следователь явно чего-то недопонимал в этой жизни и потому чувствовал себя дураком.

Зимой позапрошлого года после перенесенного микроинфаркта он отдыхал в доме отдыха в Подмосковье, и там произошла история, которую он сейчас вспомнил. Он ее и не забывал, она ржавым осколком торчала в памяти и то и дело больно напоминала о себе. Случай был из ряда вон выходящий, так мы предпочитаем говорить обо всем, что не укладывается в привычные рамки. А вот второй уже только в его практике.

А дело было так. За ужином соседка его, милая старушка, спросила:

— А вы знаете, что сегодня утром на лыжне стало плохо с молодым человеком?

— Нет! — подстраиваясь под нее, нарочито взволнованно удивился он, — Теперь этот молодой человек, конечно, уже в больнице?

— В том-то и дело, что нет! — воскликнула старушка.

— А где же? — уже серьезно спросил следователь.

— Там, на лыжне.

— Как на лыжне? За окном уже ночь… — Теперь он на самом деле удивился.

— Вон друзья его сидят в холле.

Не кончив ужина, он вышел в холл. Там на диване действительно сидели пятеро мужчин.

— Что случилось? — спросил он.

— Да вот плохо стало на лыжне… С сердцем что-то…

— А почему вы его не вытащили?

— А как? — в свою очередь, спросил его старший из них.

— А как семнадцатилетние девчонки на фронте вытаскивали раненых?

— Снег глубокий…

— Сделали бы из лыж санки, волокушу какую-нибудь.

— Мы не умеем.

— Ну, пошли бы в деревню, попросили лошадь, трактор. — Он стал раздражаться.

— А кто даст, тем более сегодня воскресенье.

— А вы пробовали?! В конце-то концов, ведь можно заплатить… Что вы теперь собираетесь делать?

— Не знаем. Звонили в свой профилакторий, а директора нет.

— А что вы надеетесь высидеть на этом диване?! — взорвался он. — Надевайте лыжи — и пойдем за ним!