Повесть «У перевала»

Со временем этот дикий случай вроде бы забылся, а вот сейчас всплыл во всех деталях, и лежал на снегу тот парень с завода имени Лихачева, на штормовке которого почему-то было написано «Красноярск», и так же, как тогда, задавило, застучало в висках…

Разговор с Новосельцевым оставил неприятный осадок. Следователь был очень недоволен собой — опять сорвался.

Он знал, что коллеги и начальство считают его не то что плохим следователем, нет, даже хорошим, иначе не поручали бы ему самые каверзные дела, но вроде как бы неудачником, что ли, уязвимым. Точнее, следователем, с которым можно попасть в какую-нибудь историю. Следователем, которого всегда можно было обвинить в пристрастности к делу. Действительно, он не умел оставаться беспристрастным — даже внешне. Он всем лез в душу и взывал к душе. А многим подследственным это не нравилось, для большинства из них следствие — это своеобразный пусть мрачный, но поединок, правила которого определены Уголовным кодексом. Как открутиться от статьи такой-то и попасть под такую-то, потому что по первой сидеть шесть лет, а по второй всего два. А если не открутиться от самой статьи, то хотя бы от ее пункта «а», потому что с пунктом «б» сидеть опять-таки предпочтительнее. А абсолютный выигрыш — если ты вообще смог просочиться через Уголовный кодекс.

По этой причине на него от подследственных поступало много жалоб, даже требований — сменить следователя, и часто начальству это приходилось делать, потому что он на самом деле был уязвим, на самом деле он часто лез не туда…

Последним следователь вызвал Сашу Сафронова. Саша еще не совсем оправился после пережитого.

— Вам придется написать показания, как все случилось, — осторожно начал следователь. — Погибли люди.

— Конечно. — Саша склонился над чистым листом бумаги. Но не писал. Поднял голову. — Скажите, пожалуйста, а кого будут судить?.. — спросил он почти шепотом. — Кроме меня, кого будут судить? — поправился Саша.

— Скорее всего, вас не будут судить, — стал успокаивать его следователь.

— Как это не будут? — Краска проступила сквозь серую бледность Сашиных щек. — Из-за меня же погибли люди!

— Скорее всего, вас не будут судить, — повторил следователь. — Скорее всего, вы пройдете по делу как потерпевший. Тем более что у вас нет даже удостоверения инструктора. Вам не имели права доверить группу.

— Но из-за меня же погибли люди! — не понимал Саша. — Кого же тогда будут судить?

— Пока об этом рано говорить, — неохотно сказал следователь. — Но уже несомненно, что директора турбазы, старшего инструктора, кто несет прямую юридическую ответственность за безопасность на маршруте. Синоптика областной гидрометеослужбы, не подавшего в областной совет по туризму предупреждения о надвигающейся непогоде. Возможно, начальника контрольно-спасательной службы.

— А Петренко, Ряженцева? — Саша нервно крутил в руках ручку.

Следователь развел руками:

— Скорее всего, что и они пройдут по делу только как потерпевшие от преступного бездействия туристских служб.

— Но ведь из-за них погибли люди! — чуть не выкрикнул Саша.

— Так-то оно так, — усмехнулся следователь. — Но прямо они никого не убивали.

— А подлость? — Саша даже задохнулся. — Да, я виноват, но и от их подлости, равнодушия погибли люди…

Следователь молчал.

— …и еще, может, не раз погибнут.

— К сожалению, нет такой статьи, которая прямо карала бы за подлость, за равнодушие, — вздохнул следователь.

— Как это так?! — Саша растерянно сжал кулаки. — Как это так?! — Он порывался что-то еще то ли сказать, то ли спросить, но в то же время что-то останавливало его. — А Чернова? — наконец выдохнул он. И тут же опустил голову.

— К сожалению, и Чернова, скорее всего, не будут судить, — помолчав, сказал следователь.

Саша молчал, низко опустив голову. Следователь внимательно смотрел на него и тоже молчал.

— Скажите, Сафронов, только не торопитесь, подумайте: почему, по-вашему, все так произошло? — наконец спросил он. — Почему вы так растерялись в самом начале? Ведь потом-то вы вели себя довольно-таки мужественно. Почему же растерялись в первые минуты? Мне вот это очень важно. Даже не как следователю, по-человечески важно.

— Растерялся вот… — Саша опять опустил голову.

— Но все-таки — почему, как вы думаете? Может, были какие-то косвенные причины? Поймите, это для меня, для следствия очень важно.

Саша молчал.

— Моя беда… моя вина… — с трудом начал Саша. — Я с самого начала похода слишком доверился более старшим и опытным. Но это не снимает с меня вины, — торопливо добавил он. — А потом было уже поздно.

— Чернову? — спросил следователь.

Саша вздрогнул.

— Чернову доверились? — переспросил следователь.

— Почему именно Чернову? — Саша опять растерянно закрутил в руках ручку.

— Потому что он был в группе самый опытный, к тому же турист-перворазрядник?..

— Не только Чернову, были и другие… — Саша опять опустил голову. — Но это не снимает с меня вины.

— Не надо его выгораживать, — сказал следователь жестко. — Тем более что, к сожалению, и я не скрываю этого сожаления, ему тоже ничего не грозит. Правильно я думаю: вы понадеялись на него, а потому оказались психологически не подготовленными к критической ситуации? А он ушел в кусты.