Повесть «У перевала»

Костер потухал, около него становилось свежо, но больше дров не подкладывали — было уже поздно. Лысый человек лет пятидесяти пяти, в когда-то модном болоньевом плаще напряженно смотрел в огонь, думал какую-то нелегкую думу, подбрасывая в рдеющие угли несгоревшие концы сучьев, и снова напряженно смотрел в пламя.

— Ну а вы, Алексей Федотович, решились? — спросила его Люба.

— Да и не знаю, — растерянно улыбнулся лысый человек.

— Как вы, так и мы, — продолжала Люба.

— Решайтесь, решайтесь, — посоветовал Чернов. —Потом не будете жалеть.

— Да какой я турист! — виновато улыбнулся лысый человек, — И желудок у меня не походный, гастрит…

— В чем дело, Алексей Федотович? — наигранно-возмущенно воскликнул Валерий Сердюк. — У нас же свой повар! — хлопнул он по плечу молчавшего у костра Игоря Коляду. — Как в лучших домах Парижа и Лондона! Бифштекс по-английски — пожалуйста!.. Ах, не желаете? Ах, вы манную кашу со сгущенкой — пожалуйста!..

У костра засмеялись.

— Ну что, шеф-повар, обещаем в походе Алексею Федотовичу диетстол? — снова хлопнул Коляду по спине Сердюк. — Ну что молчишь? Боишься, что он у тебя в походе девочек отобьет?

У костра снова засмеялись.

— Обещаем… — еще больше смутился Коляда и под предлогом поднести дров отошел от костра.

— Да ничего сложного тут нет, — продолжал Чернов. — Груз небольшой. По пути приюты. Всего несколько палаточных ночевок. Да мы поможем, если что.

— Решайтесь, — строго откликнулся доселе молчавший Саша Сафронов. — Так или иначе. Больше тянуть нельзя. Нам нужно твердо знать, сколько палаток, спальников, продуктов взять. И так затянули.

— Ну тогда я останусь на базе, — торопливо согласился Алексей Федотович. — Чтобы никому не быть обузой.

— А зря, зря, — покачал головой Чернов.

— А может, рискнем, а, Наталья Павловна? — засмеялся Алексей Федотович, повернувшись к миловидной полной женщине лет пятидесяти. — Может, тряхнем стариной?

— А что, если вы пойдете, и я, может, решусь, — неожиданно серьезно откликнулась она на его шутку.

— Вы что, серьезно? — удивленно поднял на нее глаза Алексей Федотович.

— А почему бы и нет? — повела она плечами. — А чем мы хуже молодых! Я думаю, что некоторых мы и выносливее. Если вы пойдете, то и я пойду.

Все смотрели на нее с удивлением. Дело в том, что она еще сразу по приезде решительно заявила, что ни в какой поход не пойдет и останется на базе. И потом, когда составлялся окончательный список собравшихся в поход, с улыбкой отмахнулась и сегодня на прощальный костер пришла лишь в роли провожающей.

— Ну молодец, Наталья Павловна! — захлопала в ладоши Люба. — Ну молодец! Ну и шутница!

— А я не шучу. Я вполне серьезно, — сказала Наталья Павловна.

— На самом деле серьезно? — настороженно переспросил Саша Сафронов.

— На самом деле.

Алексей Федотович удивленно смотрел на нее.

— А что, тогда и я, пожалуй, иду, — решительно потер он ладонью вдруг вспотевшую лысину.

— Чтобы только твердо, — напомнил, кажется, не вполне довольный оборотом дела Саша Сафронов. — Чтобы снова не передумывать.

— Ну, тогда — твердо, — отчаянно махнул рукой Алексей Федотович.

— Одеваться надо только потеплее, — почему-то хмуро отозвался Виктор Ряженцев. — А то многие собрались, как на пляж.

— Да я все возьму, что только у меня есть, — торопливо согласился Алексей Федотович, он принял реплику на свой счет.

— Да, одеться, конечно, всем нужно не то чтобы теплее, а попоходнее, — согласился Чернов.

— Кто знал?! — возмутилась Люба. — Всучили путевки, ничего не объяснили. Я вон трое туфель привезла.

— Ничего, все хорошо будет, — успокоил ее Чернов. —Может, немного пошмыгаете носом — и все.

2

Шлось легко. Переходы были небольшие, с погодой везло, и даже у самых сомневающихся ранее, идти или не идти в поход, всякие опасения постепенно рассеялись.

Несмотря на запрет, почти все мужчины умудрились спрятать в рюкзаки хотя бы по бутылочке, по две, и по вечерам про счастье трудных дорог, про грозные вершины и коварные перекаты, про суровую тундру, про одиноких мужчин и неверных женщин пелось особенно хорошо. Костер в очередной раз сгущал пространство вокруг шелестящего пламени в тесный круг — как, наверное, в древние времена, все, кто пел и не пел, завороженно смотрели в него.

И все было хорошо. И даже то, что пошли в поход Алексей Федотович и Наталья Павловна, было хорошо. Было над кем подтрунивать у костра да и в пути, когда на подъемах он трогательно помогал Наталье Павловне нести рюкзак и от напряжения у него потела и багровела лысина. За глаза кое-кто даже стал называть их Ромео и Джульеттой…

Любопытна жизнь вот таких временных коллективов: жили люди чуть ли не в разных концах страны, ничего не зная друг о друге, и через две недели снова разлетятся по своим заботам, радостям и невзгодам, но уже сложилась какая-то особая, присущая только этому коллективу жизнь, со своими, только ей свойственными особенностями, странностями. Еще в первый день пути, впрочем, еще на базе в группе образовалось несколько маленьких групп, своеобразных центров притяжения, как явных, так и тайных. Всеобщим центром, конечно, был Рэм Иванович Чернов. Со стороны трудно было понять, больше приятна или обременительна для него эта роль: он то и дело отвечал на какие-то вопросы, кому-то подсказал, как, например, уложить рюкзак, как экономить силы на подъеме, как правильно ставить ногу на мокром травянистом склоне. Узкий круг Чернова составляла, конечно, «технократия», но временами, особенно по вечерам, у костра он притягивал к себе почти всех. Несколько человек, в основном, студенты, сгруппировались около Саши с Олей, особняком держалась неразлучная троица: Рая Пояркова, Майя Круглянская и Люба Денисова, у каждой были дети, и им было о чем поговорить, они тоже восторгались прекрасными пейзажами, но все же чаще их разговоры крутились вокруг детских болезней, ушедших в недалекое прошлое пеленок и распашонок. Где-нибудь около них, преимущественно молча, шла Наталья Павловна, только изредка вступая в разговор.