Повесть «Лестница в небо»

— Ты вернулся?

— Да.

— А я знала. Позавчера встретила парня из твоей экспедиции. Худущий. Подумала: наверно, и ты такой… Куда ты теперь?

— Пока не знаю. Видимо, куда-нибудь поеду отдохнуть, но куда — пока не знаю.

— Поедем со мной?

— … С тобой?

— Да… Раз ты еще не придумал, куда поехать, поехали со мной. Тебе ведь как раз нужно солнце, а тут скоро зима…

Мы и тогда оба догадывались — только поняли, к сожалению, слишком поздно, — что делали то, чего ни в коем случае нельзя было делать. Потому что этим торопливым шагом убили первые искорки надежды, промелькнувшие между нами, искорки, которые могли бы, если с ними поступить осторожно, окрепнуть, — но каждый был так одинок в те дни: я только что вернулся на Землю, а ты уже много лет была одинока, — каждому так хотелось тепла, и каждый обманывал себя тем, что а вдруг все обойдется.

Но обойтись не могло, и в этом не наша вина, в первый же день мы поняли, что допустили непоправимую ошибку…

…Сеялся дождь.

Вдруг я ощутил каменную стену, которая отделяла меня от людей. Мне стало страшно. Туда вел только один черный ход с неприступным барьером. Мне стало больно оттого, что я так давно там не был. Вдруг там что-нибудь случилось.

Я поборол слабость и встал. Сознание медленно возвращалось ко мне. Зияла узкая щель в крапиве, откуда я сюда пришел. Несколько раз пытался шагнуть туда, но как только опускался на колени и в лицо ударял промозглый мрак, с отвращением отшатывался.

Прижимаясь к стене, пошел по уступу над обрывом вокруг скалы. Уступ постепенно понижался, и, несколько раз чуть не сорвавшись, я спустился в ущелье. По огромной россыпи пошел на юг, где, по моим предположениям, должна быть река.

Остановился у поворота, оглянулся назад. Было странное чувство. Почему-то подумал: придется ли когда-нибудь сюда попасть? Что-то осталось у меня в этом ущелье.

Ущелье неожиданно круто повернуло направо, и не было видно его конца. Пришлось снова подниматься в скалы. Везде дорогу преграждали угрюмые стены. Наконец нашел пологую щель и по ней выполз наверх. Внизу стояли наши плоты, вокруг них муравьями копошились люди. В первую минуту мне стало обидно: они не ищут меня. А потом я улыбнулся. Они меня не ищут потому, что уверены, что со мной ничего не случится.

Стал осторожно спускаться по каменистому склону. Но силы покидали меня. Оступился и упал лицом в колючий кустарник. Камни с грохотом полетели вниз, и люди на плотах подняли головы.

В моих глазах все куда-то поплыло. Я поднялся на колени, махал людям рукою и глупо и счастливо улыбался.

*   *   *

Солнце спряталось за горы, но небо еще было желтым и теплым. А в долинах уже лежал сумрак. Вниз по течению, обгоняя нас, торопился туман. Стало холодно, мы натянули штормовки. Казалось, даже перекаты шумели тише. Словно уговаривались спать. Так уговариваются перед сном гуси.

Уже пора было остановиться на ночлег, но скоро на одном из речных изгибов должна показаться наша избушка, и все молча работали шестами, с нетерпением всматриваясь в сумеречный берег.

Вывернули из-за очередного поворота — впереди, где река снова круто уходила влево, среди сумрака тусклой позолотой светились скалы. Солнце где-то долиной пробивалось сквозь горы и освещало их холодным загадочным светом, а под скалами темнела наша избушка. И над сверкающими желтыми скалами, над темными лесами, над парящей теплой водой, над нашей избушкой стояла необычайно суровая синяя тишина.

Словно боясь нарушить ее, разом выбрали шесты и молча смотрели вперед.

Золото скал все тускнело, и скоро последние лучи солнца повисли в воздухе. Вокруг нас снова осталось только три цвета: черный, синий, белый.

По темному перекату прошли мимо молчаливых, теперь уже фиолетовых скал и остановились в тихой заводи за ними.

Перетаскивали в избушку вещи, и на сапоги сыпались мертвые искры ранней росы.

Занимаю свое прошлогоднее место — на верхних нарах около единственного окошка. В окно видны скалистый изгиб реки и крошечный кусочек неба над глухими хребтами. Ставлю свечу на подоконник, вместо подсвечника обломок сталагмита. На большом гвозде над головой полевая сумка, широкий ремень с горным компасом и ножом. И в избушке сразу становится уютно. Как дома. А это и есть твой очередной дом, от которого потом будет трудно уходить.

В прошлые годы под крышей жила ласка. По ночам она часто будила нас своим неосторожным шорохом. Но мы не трогали ее. Она отлично охраняла от грызунов наши скромные съестные запасы.