Повесть «Лестница в небо»

Небо становится все меньше и меньше. Теперь уже трудно определить, голубое оно или облачное, отсюда оно просто маленькое серое пятнышко, в возвращение к которому не очень веришь, и от этого что-то глухо замирает внутри.

Когда лестницу прижимает к стене, сверху, из серого пятна неба, как проклятье вслед, что ли, несутся обломки камня и льда. Камни поют на разные голоса: низким глухим басом — если большая глыба, повизгивают — если поменьше, весело посвистывают — если совсем маленькие. Поэтому почти всегда наверняка знаешь, что за подарок идет тебе сверху.

И вот стоим втроем на дне первого колодца среди гигантских навалов камня и льда, все это тоже когда-то свалилось сверху. Когда? Кто знает. Может, неделю назад. Может, сотни лет назад.

Чуть в стороне от лестницы зияет туманом второй колодец. В глубине его уже ясно слышен рокот подземной реки. Но пока оставляем этот колодец в покое, сегодня у нас просто разведка. Может быть, удастся найти другой подход к реке, более безопасный, потому что на краях колодца висят огромные козырьки льда, и куски его время от времени рушатся вниз.

Последний раз смотрим в крошечный кусочек неба. Уходим под своды. Позади тухнут последние блики рассеянного света.

Хочу предупредить ребят, что скоро будет небольшое озерцо, и как бы не залететь в него по пояс, но тут же сам выше колен оказываюсь в ледяной воде. Вода в подземных озерах до того прозрачна, что заметить ее можно только по отражению луча фонаря. Может получиться и такое: кажется, что глубина озера только по щиколотку, и вдруг улетаешь в воду с головой.

Метров через пятьдесят путь нам преграждает обрыв. Здесь мы остановились в прошлом году. Отсюда начинается путь в неизведанное. Свечу вниз: под нами, перпендикулярно ходу, по которому мы пришли, лежит гигантская галерея.

Привязываю к каменной колонне веревку, с Володей спускаемся вниз. В потолке чуть теплится фонарь оставшегося там Аксенова. Мы все дальше уходим в глубь Земли.

Решаем идти сначала влево от веревки. Ходы разветвляются чуть ли не на каждом шагу. Чтобы не заблудиться, выкладываем на своем пути указатели из камней. Наши шаги гулким шорохом отдаются в сводах.

Вдруг Володя тронул меня за плечо.

— Смотри!

Впереди сочился неясный свет.

Удивленно смотрим друг на друга, и у нас одновременно мелькает мысль: «Земля! Значит, в пропасть есть еще один ход!»

Ударяясь касками о выступы, бегом идем к свету, Мы только что ушли от Земли и уже соскучились по ней.

Выбираемся на четвереньках на какие-то ледяные глыбы. Встаем и замираем в неожиданности: рядом болтается конец лестницы, по которой спустились в пропасть. Только теперь приходит запоздалая мысль: как мы могли так быстро выбраться на Землю, находясь примерно на стометровой глубине?

Кричим на Землю. Просим еще на несколько часов отсрочить контрольное время. Снова уходим в темноту — по только что открытому ходу. Во многих местах наши мощные фонари не находят потолка.

Озеро. Снова колодец, в него надает ручей. Из черной пасти поднимается холодный туман. Позднее этот колодец мы так и назовем: Туманный.

Сами того не замечая, идем все быстрее. Начался большой глинистый подъем. Потолок сразу понизился, то и дело задеваем его касками. На каждом метре кажется, что сейчас он сомкнется с полом и нам придется повернуть, но фонари выхватывают из мрака все новое и новое пространство.

Подъем все круче. Теперь идем уже на четвереньках, а где и ползком.

Такой же длинный и крутой спуск,

Этот подземный перевал потом мы назовем «Эверестом». А сейчас почти бегом идем огромной галереей все дальше в глубь Земли. На Земле уже давно спят и, наверно, копится над нашей избушкой предутренний туман, а мы вот почти уже сутки пробираемся каменным мешком к невидимой подземной реке. Но везде путь к ней преграждают колодцы. Пока обходим их стороной.

Скелет медведя. Вытянутый вперед череп между раскинутых лап. Типичное положение медленно умирающего животного. Видимо, медведь нашел свой конец здесь. Но как он попал сюда? Упал в колодец? Но там он наверняка разбился бы насмерть. И если даже допустить, что после падения остался жив — как смог, раненый, в абсолютном мраке преодолеть столько спусков и подъемов, не слетев ни в один из других колодцев?

Уже давным-давно должны была вернуться к лестнице. Знаем, что на Земле беспокоятся, но неведомая сила все гонит и гонит нас в глубь планеты.

Тупик. Разочарованные, садимся отдохнуть перед обратной дорогой. Остается только заглянуть в небольшой боковой ход, но ход вдруг расширяется, в нем чувствуется поток воздуха. И снова идем в темноту. Сто метров, двести, двести пятьдесят… Лучи фонарей выхватывают из холодной густоты тускло мерцающие сталактиты и сталагмиты, сверкающие ледяные колонны, застывшие каменные реки и каскады.