Повесть «Лестница в небо»

Спустив последнего, сматываем веревки. Тушим костер. Перевешиваюсь через край: внизу чуть заметные светлячки фонарей.

— До свидания!

— До свидания! — глухо отвечает эхо, и фонари один за другим растворяются и темноте.

Деревья почти смыкаются над нами. То и дело теряем тропу. Лишь иногда в редких просветах между ветвей бесшумно вспыхивают и, стремительно падая, гаснут холодные звезды: метеорный дождь.

Степаныч:

— Не помню, где прочел: «В августе и сентябре Земля проходит через кладбище старых миров».

Вдруг откуда-то издали, из глубокого и величественного спокойствия бескрайних лесов донесся неясный шелестящий гул. Мы остановились.

— Что это? — спросил Степаныч.

Я недоуменно пожал плечами.

Гул густел и надвигался.

Скоро он был совсем рядом. И только теперь мы поняли, что это шумели деревья. Прошло еще несколько секунд, и на нас огромной волной накатился ветер, забивая рот упругими и дурманящими запахами перегретого за день воздуха. За первой волной он так же внезапно принес из темноты волну холодного, застоявшегося в речных долинах тумана. И за ней была снова теплая волна. И так несколько раз, пока волны не перемешались. Тогда над Землей установился спокойный и великий гул древних и сильных лесов.

* * *

Хотя уходишь в глубь Земли далеко уже не в первый раз, но все равно волнуешься. Так,  наверное, и должно быть при настоящей работе.

Ребята слишком щедро отпускали мне страховочную веревку, она провисала и застряла узлом в щели в стороне от лестницы. Ни они, ни я не видели этого. Когда я, продолжая опускаться, натянул веревку, узел еще глубже втянулся в щель, и вот скоро будет час, как я, словно прикованный, вишу в середине колодца — ни вверх, ни вниз.

Надо мной под небольшим уступом висят огромные глыбы льда. С каждым днем они подтаивают все больше и когда-нибудь обрушатся. Нам надо бы самим их обрушить. Но это очень сложно и рискованно, потому что стена в этом месте имеет большой отрицательный отвес. На это уйдет очень много времени и сил, и нас это удерживает. И мы работаем в надежде, что все-таки не обрушится, а если обрушится, то когда нас здесь уже не будет.

Так, видимо, начинаются войны. Пока еще не поздно, пока еще можно их предотвратить. Но этому нужно отдать много и очень много сил. Ради этого нужно очень многим пожертвовать, и большинство людей живет в надежде, что война все-таки не начнется или обойдет стороной…

В пропасть медленно спускается желтый лист. Трепеща от холода, спиралью приближается ко мне и напоминает, что на Земле уже осень. До этого я как-то все еще не верил в ее приход, а сейчас вдруг больно вспомнились проседь березовых перелесков и жухлая трава на тропе.

Лист все приближается…

Нет, пролетел мимо. Свесившись с лестницы, долго смотрю ему вслед, пока он не исчезнет в темноте.

*   *   *

Сегодня на разведку Туманного колодца уходит Аксенов. Это как раз тот колодец, в котором неделю назад запутался я. Спуск в него большой группой и с большим грузом будет невероятно трудным. Все вымочим и вымокнем сами. Но мы все-таки надеемся, что этот колодец в своей нижней части соединится с Ледяным колодцем, что в центральном стволе пропасти. Тогда, несмотря на частые обвалы льда, мы будем спускаться по нему. Потому что он сухой и в нем легче навешивать лестницы, а лед перед спуском мы попытаемся срубить.

Все ребята у Туманного колодца. А я сижу далеко от них — над Ледяным колодцем в центральном стволе пропасти. Прошло уже два часа, как я пришел сюда, но, кроме глухого гула реки в колодце, пока ничего не слышу. Неужели наши надежды не оправдались?

Слышу позади себя шаги. Это Рудик.

— Придется ждать. Лестницы не хватило. Коля сидит на уступе, ждет, когда ее нарастят.

Прошел еще час. Наконец слышу в глубине колодца крик. Ударяясь каской о выступы, бегу к ребятам. Наше предположение сбылось. Туманный, колодец нам больше не нужен. Теперь мы знаем, что будем делать.

Не терпится узнать, видел ли он реку. Но Аксенова еще нет в колодце. И еще целый час приходится ждать, пока он поднимется. Освободившись от веревок и немного отдышавшись, начинает рассказывать:

— Очень сыро и туман. Во все стороны большие ходы. По ним не ходил. Реки не  видно. Один  не решился идти в ее сторону. Уж очень ревет. Даже страшно.

Идем спать в наш лагерь за «Эверестом». Долго не можем уснуть: завтра уходим в глубь Земли еще дальше и надолго. Это будет наш последний бросок. Все вымотались, и нужно вовремя остановиться, чтобы через полгода, набравшись сил, продолжить дорогу.