Повесть «Лестница в небо»

Лодка полна воды. Бобров весь мокрый. Но, слава богу, ничего страшного не случилось, просто он неудачно оттолкнулся от стены и зачерпнул через борт.

И опять лодка плывет в мрачно гудящую тьму. Теперь в ней Володя.

Все ближе и напряженней гул невидимого водопада. Течение замедлилось. Лодка остановилась под тяжестью затонувшей в своей середине веревки. Приходится подгребать веслами.

Водопад где-то совсем рядом, но кончилась веревка.

*   *   *

Готовить ужин не стали, вскипятили чай. Володя попытался высушить одежду, но ничего из этого не получилось, только сжег портянки. Раньше времени забрались в палатку.

Вслушивались в гул гудящего во мраке потока.

Завтра поплывем вниз по реке. На двух лодках: я, Толя, Володя и Аксенов. Рудик с Бобровым проводят нас до предполагаемого водопада. Если преодолеть его будет нетрудно, они вернутся, а мы поплывем дальше. Степаныч с остальными тем временем закончат теодолитную съемку до речной части Нижнего горизонта пропасти.

Не спалось. Я натянул сапоги, выбрался наружу. Река гудела зловеще. Освещая перед собой дорогу, пошел вверх по реке — в ту сторону, откуда мы сюда пришли.

«В подземном царстве струятся и дающие забвение всего земного воды Леты… Нет никому возврата из этого царства печали…», — так говорили древние греки.

И вот наши палатки па берегу этой реки. Она ежедневно, ежечасно, ежесекундно неумолимо укорачивает жизнь каждого из нас. Рано или поздно мы все уйдем в нее. Из ее черной медленной воды еще никто не возвращался. В ней мы оставили Валеру. Она все уносит, только не уносит человеческую память.

Как страшно быстро летит время! Подходит к концу еще одна дорога. Уплывет в Лету еще один год. Еще один круг пронесся я вместе с планетой в пустоте Вселенной. И не так уж много их осталось. И еще совершенно ничего не сделано. К тому же каждый из кругов может оказаться последним. И, как ни странно,- здесь, рядом с Летой, время течет еще быстрое, чем на Земле. Когда я впервые прочел об этом у французского спелеолога Кастере, не поверил. Меня это так поразило, что до сих пор помню наизусть строчки из его книги: «Заслуживает упоминания очень любопытное и труднообъяснимое явление, связанное с оценкой времени… Как ни парадоксально, время в пещерах течет быстрее, чем на Земле». Потом я сам не раз убеждался в этом, и каждый раз холодный пот покрывал лоб. Самое же странное, что пока никто не нашел объяснения, почему так.

А может, все-таки бросить все это, а? И спокойно пожить на Земле? Ведь не так уж много кругов осталось. Ведь ты все равно не скажешь миру самого главного, а может, и вообще ничего не скажешь.

Неужели все-таки миром правит любовь, если от нее так трудно отказаться? Лета бесшумно уносит дни нашей жизни, но не уносит память.

Тогда я думал, что стоит мне раз обрубить — и все. Но я был страшно наивен. Я думал, что борюсь только со своей памятью и своей любовью. Я забыл, что за моими плечами стоят любовь и память сотен миллионов ушедших до меня в Лету людей. Я восстал против законов жизни, против генов, вложенных в меня. Человек по своей природе должен любить, должен иметь детей. Это его долг перед жизнью.

Я стоял на дне колодца, по которому мы сюда спустились. Вверху шелестел, вздыхал пустотой мрак. Древние греки утверждали, что это тени умерших сетуют на свою безрадостную жизнь, без света и без желаний, тихо раздаются их стоны, едва уловимые, подобные шелесту увядших листьев, гонимых осенним ветром. Они были по-своему правы. Это слезилась по стенкам колодца вода, разъедала толщу известняка, некогда вобравшего в себя миллионы человеческих жизней, долями миллиграммов уносила его с собой, чтобы, соединившись с другими каплями, попасть в ручеек, бегущий вдоль стены, потом в реку, с ней выбраться из-под земли и снова обратить их, умерших миллионы лет назад, к жизни.

Где ты сейчас? Где?

*   *   *

Три резиновые лодки крадутся в гудящей тьме. Каждый взмах весел уносит нас все дальше в неизвестность. Навстречу плывут черные причудливые колонны. Рваные, совершенно вертикальные стены где-то далеко вверху смыкаются в невидимый потолок. Фантастическая игра света в мертвой воде, в изъеденном пустотой камне. Надо бояться острых выступов скал.

Все ожесточенней рев водопада. Продвигаемся вперед с величайшей осторожностью. Последний поворот… — никакого водопада нет. Перед нами всего лишь небольшой перекат. Подземные перекаты похожи на земные: вода перебирается через каменную россыпь. Но тишайший шорох струй о неровную поверхность камня подземелье многократно усиливает и сгущает до устрашающего рева.