— Подожди! — Толя заворочался в спальнике. – Ты имеешь в виду идеальный случай: интерес и понимание. Но ведь возможен и такой вариант: они ушли вперед на тысячелетия, а может, и больше, Тогда они, скорее всего, будут смотреть на нас примерно так, как мы смотрим на муравьев, с их сомнительным, с нашей точки зрения, интеллектом. Чему мы могли бы научить или от чего предостеречь муравьев? Володя:
— Даже если так, все равно нужно стремиться в космос. К тому же нам не приходится выбирать. Ведь не скажешь им, когда они нас найдут, что мы с вами не желаем иметь дела… Человек всегда стремился преодолеть любую изоляцию, зная, что, в конечном счете, она ведет к застою. Встреча с внеземной цивилизацией несомненно приведет человечество к чувству своего единства. А это, пожалуй, самое главное. Только ради этого стоит ломиться в космос. И Земля рано или поздно будет для человечества — как для нас грустное детство, как наши маленькие сентиментальные деревушки, где мы родились и куда уже никогда не вернуться.- Может, и будем возвращаться, но снова и снова уходить от нее. А может, как и старый дом детства, ее придется разобрать на кирпичи, чтобы построить новый.
Снаружи послышались шаги, кашель. Это Аксенов.
— Толя, иди дежурить. — Он протиснулся в палатку. Его бьет озноб. — Я поднял наверх свою лодку. Опять в ней почему-то вода. То ли прохудилась, то ли сверху накапало. Согреюсь, в следующее дежурство проверю. И вообще перед обратной дорогой обе лодки нужно будет, как следует, посмотреть — каждый шов, не протерлись ли где.
* * *
За стенкой палатки оглушительный всплеск. Обвал?! Эхо расслабленно ухнуло и гнилой утробе подземелья. Кричу:
— Толя! — Он дежурит у обрыва и, конечно, знает, что это.
Но в ответ тишина.
— То-ля!!
— …
Лишь хлюпает взволнованная всплеском вода.
Путаясь в спальниках, выскакиваем из палатки. Толи нет. Посередине галереи покачивается пустая лодка. Луч фонаря мечется в хлюпающем тумане. Наконец, я увидел его голову. Толя пытается плыть к лодке, но она отплывает от него все дальше. Из второй выпущен воздух. Что делать? Еще несколько секунд — и будет поздно. Хватаю веревку, один конец обматываю вокруг ладони.
— Светите!
Прыгаю вниз. Вода ледяной маской сжимает мозг. Цепенеют мышцы. Толя где-то совсем рядом, но никак не могу до него доплыть.
Пытаюсь кричать. Вместо крика — жалкое всхлипывание.
Толя все чаще уходит под воду с головой.
Собрав последние силы, со стоном выплескиваюсь вперед. Вода на мгновенье смыкается надо мной, выплескиваюсь еще. На этот раз успеваю схватить Толю за комбинезон.
— Тяни!
Веревка опрокидывает меня на спину. Тащит куда-то ко дну. Руки выворачиваются из плеч. Захлебываюсь, почти теряю сознание, но не отпускаю ни веревки, ни Толи. Пока его выволакивают на площадку, ломая ногти и теряя сознание, скребусь о скользкую стену.
Суют в руки сухую одежду, но переодеться сам я не в состоянии. Бьет озноб. Мы сидим с Толей, прижавшись друг к другу спинами, на крошечном островке далеко от Земли, и мимо, обтекая нас с двух сторон, шелестит в вечность мертвая река.
Володя сует мне в зубы фляжку со спиртом. Я давлюсь им и захожусь раздирающим легкие кашлем. Неужели это никогда не кончится? Скорее бы все к черту!
— Куда тебя понесло? — сквозь озноб спрашиваю Толю.
— Мне показалось, что там вон, напротив, в потолке дыра. Подумал: не буду вас тревожить, потихоньку сплаваю.
— Нет там никакой дыры!
— Теперь я и сам вижу…
— И что у тебя за мания к разным щелям? Тут ясно — галлюцинации от перенапряжения. А раньше? Ну ладно; если тупик — тогда можно полезть и в щель. Но когда кругом столько больших неисследованных ходов, ты все равно часами будешь раскапывать какую-нибудь щель.
— В большие ходы все заглянут, а в щель могут и не заглянуть. А кто знает, может быть, как раз за ней и самое интересное. .
Силы вдруг покидают меня. Снова волной накатывается холод и начинает жестоко трясти. Хочется зареветь как ребенку и броситься кому-нибудь на шею или, как в детстве, уткнуться в подол матери. Чтобы перебороть спазмы в горле, сжимаю зубы.
Боже мой, когда все это кончится?!
А жить все-таки хочется! Хочется!
* * *
В одну из самых промозглых «ночей» после дежурства над обрывом приснился кусочек детства: светлая гора Сосновка, веселый перекат со стрекозами, мне где-то лет двенадцать, июльская синь, и вся планета для меня — вот этот таинственный сосновый лес с его большими и малыми зверями да деревня на берегу реки; я чиню пахучим сеном, стащенным тайком с соседнего покоса, свой прошлогодний покосившийся шалаш…
Как все хрупко в этом мире, как и сама жизнь. Человек принимает этот дар Божий, ценит его, но… не бережет. Царство Аида. Пропасть. От одного слова содрогнешься. Реальность тяготит. Давят тяжелые мысли. Будет ли еще в твоей жизни та тропа, умытая росой, светлые березовые перелески…
«Лестница в небо», рассказ М.А.Чванова Читаешь и все ощущаешь настолько реально и зримо! Страх и боль, радость и тихая грусть. И такой наплыв эмоций!!!
В тот год мы проводили мероприятия «Аксаковские дни на Борской земле» (в Самарской обл.) Случайно, в Управлении культуры у А.В.Репина увидела книгу Михаила Андреевича Чванова «Вверх по реке времени» .Когда я прочла ее, то поняла, какой бесценный подарок я получила! Какого открыла для себя чудесного, талантливого писателя, теплой и сострадательной души и большого мужества человека!
Спасибо Вам, уважаемый Михаил Андреевич, за ваше бесценные писательские труды, за все благоугодные деяния, во славу и возрождение России нашей.
А что печально для меня, все это я могла бы тогда сказать Вам лично. Но не подошла, смутил мой ранг простого читателя. Но я надеюсь, что эта встреча все же состоится. Пусть Господь хранит вас на всех путях ваших, Михаил Андреевич!
Как случилось, что неисповедимыми путями я пришла к этому писателю? Низкий вам поклон, Михаил, за эту повесть…Читала медленно, растягивая почти осязаемое удовольствие.
Низкий Вам поклон Михаил!
Благодоря Вам мы сейчас ползаем в пещеры быстро, комфортно, а главное безопасно. Был и не раз в Сумгане. Очень интересное описание Ваших трудов в пещере. Когда я рассказываю новичкам как изначально проводились работы по съёмке и освоению пещер, через какие трудности проходили те ребята в шестидесятых, они верят с трудом. Долгих лет счастливой и интересной Вам жизни!
Спасибо