Повесть «Лестница в небо»

— Будет дождь, надо бы поставить палатки, — сказал Степаныч, но ребята отмолчались. Тогда он один стал ставить свою одноместку. Я помог ему и поднялся на колесо грузовика:

— Может быть, все-таки поставим?

— Ладно, как-нибудь и так переночуем. Сил нет.

Завернувшись в брезент, я лег под машиной, соорудив над грязью настил из жердей.

Ночь была темной и душной. Неясная угроза таилась в ней. Не было слышно птиц, не шуршали мыши. Но после трудного дня мы были глухи к приметам и крепко спали.

Я проснулся от грохота и ослепительного света. Гром с сухим треском колотил деревья и камни где-то совсем рядом с нами. Небо то и дело полыхало синим пламенем, на мгновения выхватывая из мрака растрепанные березы, потоки воды, палатку Степаныча, какие-то красные скалы всего метрах в трехстах от нас, которые днем мы совсем не видели. Потом все снова тонуло в шумящем мраке. Только, неумолчный, хлестал ливень. Огромный поток несся мимо машины, часть его, не убираясь в русло, попадала под нее и шумела под моим настилом.

Неистовая пляска огня и воды продолжалась всю ночь и только перед рассветом оборвалась тяжелым беспамятным сном.

Разбудил яркий свет, бьющий в глаза. Надо мной глазурью сверкало необыкновенно чистое и молодое небо, но по-прежнему было душно. От земли поднимался густой пар. Было непривычно тихо после шумной ночи, лес стоял неподвижный, по колени в воде, отдыхал после благодатной встряски. Но птицы еще не пришли в себя, молчали, лишь кобчики плакали над парными полянами.

Степаныч, улыбаясь, поманил меня пальцем. Я встал на колесо и приподнял тяжелый брезент. В кузове чуть ли не на четверть борта стояла вода, в ней плавали щепки, солома. Сгрудившись в мокрую кучу, ребята спали. Лицо Бори наполовину было в воде. Когда он дышал, вода пузырилась. Непонятно, как он до сих пор не захлебнулся.

Потом ребята хмуро развешивали по поляне мокрые вещи.

Боря подошел к Степанычу:

— Вы знали, что будет гроза?

— Знал.

— Почему же вы не заставили нас поставить палатки?

— А  зачем  я  должен  заставлять? Я предупредил вас, что будет дождь. Вы пропустили это мимо ушей. А приказывать я не собираюсь. Раз вымокнете, два — потом думать будете.

…И в этом году машину придется оставить, а до реки еще около пятнадцати километров. Когда немного просохнет, шофер попытается выбраться назад. А груз — несколько тонн — будем перетаскивать к реке на себе. Сколько на это уйдет драгоценных дней!

*   *   *

Очень яркие звезды над скалами. Смотреть ночью на звезды — это словно свидание через годы.

Сегодня по своей оплошности я чуть не убил Володю. В голове до сих пор странный шум.

Мы тащили с ним бревно к обрыву. Для строительства плотов идет только сухостой, а его чаще всего можно найти на скалах.

На одном из уступов присели отдохнуть. Штормовые костюмы вымокли от пота, но снять их нельзя — сразу издерешься в кровь о камни и сухие сучья. Пот щиплет глаза и ссадины на лице и руках.

А внизу манит прохладой река, шумит перекатом, но пока не нарубим сухостой для плотов, о ней нечего и думать.

Справа, метрах в пятидесяти от нас, сыплются камни. Это Толя. Обвязавшись веревкой, он осторожно идет к сухой сосне на небольшом уступе. Доносятся глухие удары топора, минут через десять сосна начинает дрожать, потом клонится и с грохотом летит вниз. До воды она долетает уже совершенно «обработанной» — без вершины и без единого сучка.

Передохнув, тащим бревно дальше. Оно то застревает в камнях, то стремительно накатывается на нас сзади. Тогда нужно бросать веревку и как можно скорее отпрыгивать в сторону.

И так с уступа на уступ.

Вдруг из-под моих ног вырывается огромный камень. Летит прямо па Володю.

— Володя! — сдавленно кричу я, хотя знаю, что уже поздно.

Но он успевает мгновенно изогнуться, подпрыгнуть на самом краю обрыва, широко расставив ноги, камень пролетел у него между ног и еще долго гремит по уступам. Я устало опускаюсь на камни и вытираю холодный пот брезентовым рукавом.

— Ну, что? Потащили дальше? — только и сказал Володя, рассматривая ссадины на ногах.

Ночью выкатился из спальника на мокрый брезент палатки и спал так до утра. Проснулся поздно, весь взмокший. Томила неприятная тяжесть в голове и спине. Пробовал делать зарядку — вялость не проходила. У костра она расплылась по всему телу, и даже мысли стали вялыми. Пытался рубить дрова для костра — топор вываливался из рук.