И в связи с этим нельзя не вспомнить одного из величайших русских в истории России — святого и благоверного князя Александра Невского. Его роль в становлении Руси по всем параметрам несравненно выше роли Петра, которого мы зовем не иначе, как Великим, к тому же роль Петра — обратного знака. Мы сводим роль Александра Невского, по крайней мере, в школьных учебниках, практически к одному или двум историческим эпизодам: к Невской битве и Ледовому побоищу, тем самым как бы затушевывая остальное, может, непомерно большее, в том числе и истинное значение этих исторических эпизодов. Если Александр Невский, по сути для России Александр I, выстраивал внешнюю и внутреннюю (духовную) Русь, как будущее великое государство, как Третий Рим, то Петр, как бы продолжая строить ее внешне, катастрофически разрушал ее духовную суть, тем самым уже тогда, в пору внешней блистательности и побед, поставил ее на путь гибельного внутреннего разрушения, что рано или поздно привело к Октябрьской революции.
Россия евразийна не только потому, что соединяет собой и в себе Азию и Европу, но и потому, что изначально раздираема Европой и Азией, и это одна из ее трагедий. В ней постоянно действуют две силы, но это даже не закон единства и борьбы противоположностей и тем более уж не закон единства и взаимодействия противоположностей. Об уравновешенности или гармонии этих сил даже не стоит говорить. Начиная с Петра I, — это болезнь, тяжелая, может, раковая: в извечном споре западников и славянофилов (здесь как никогда очевидна неточность второго термина) побеждают, как правило, западники, прежде всего потому, что они всегда поддерживаются мощными силами извне. Хотя термин «западник» тоже не точен, потому что Запад не родил сам эту идею, а в свое время, раньше России, пал жертвой ее. И одна из причин, что западники, чем дальше, тем больше, побеждают, не в том, что они истиннее, а как раз наоборот: что используют для достижения своих целей самые низменные чувства человека и методы, которые по понятиям православного или просто нормального человека не только циничны — а за чертой нравственности. И Россия каждый раз оказывается не готова к их коварным ударам — они наносятся как бы инопланетянами, логика поведения и нравственность которых нам непонятны.
И если одна сила постоянно питается извне, то у второй практически уже нет опоры — ни внутри, ни тем более — вне, а на протяжении последнего века все, кто внутри или вне России следует ей, шельмуется или даже уничтожается, а чтобы окончательно дискредитировать ее — на сцену выпускаются хорошо оплачиваемые провокаторы вроде Жириновского.
Словно сегодня, а не в 1885 году написал И. С. Аксаков следующие строки:
«С тех пор, как мы вступили на путь рабского подражания Европейскому Западу, мы осуждены пробавляться лжеподобиями. Оно было еще довольно невинно, когда мы простодушно ублажали себя сравнениями: «Наш Пиндар», «Наш Парни», «Наш Гораций»; оно было менее невинно, когда мы начали заковывать свой язык в формы латинской грамматики и синтаксиса; оно стало положительным злом, когда мы переняли у французов систему наполеоновского централизма и бюрократизма, а потом у других стран — многое множество учреждений, коверкавших национальный склад нашей жизни, — причем всякий раз любовались собой да приговаривали: «совсем как в Европе!». Наконец, мало-помалу, поверх подлинного, действительного мира в виде командира над ним, мы нагромоздили целый мир — сочиненный, искусственный, фантастический и, тем не менее, грубо-реальный; мир всяческих лжеподобий, которые мы наделили всеми гражданскими правами жизненной правды, — в которые мы и сами уверовали вполне искренне, как в высшее откровение истины; которые под конец стали нам казаться совсем своими, родными, — среди которых мы уже готовы были бы почувствовать себя совсем уютно, как дома, в отечестве, если б время от времени, а в последние дни все чаще, не напоминала о себе, и довольно грозно, презренная и почти игнорируемая нами — подлинная, настоящая правда русской жизни с девятью десятыми русского населения. Но вывести нас из нашего ложного мира не так-то легко. Потягаемся! Не удастся ли, так или иначе, впихнуть и эти девять десятых на путь одной десятой, вытравить и из их жизни правду, и все это привести в одно единое целое — в одну колоссальную гармоническую… ложь?!»
Россия и сложилась как держава с особой судьбой, имея особое предназначение в мире («Наше назначение быть другом народов… тем самым мы наиболее русские. Все души народов совокупить в себе». Ф. М. Достоевский). Именно евразийство России помешало мировому масонству уже захватить мир под властью тайного мирового правительства. Именно по евразийству, а не по коммунизму, в России был нанесен удар горбачевской перестройкой и преступным Беловежским соглашением.
