Да, великий Подвиг Смирения, не отрицающий Подвига Брани! Он только что одержал блистательные победы на Неве и Чудском озере — какой соблазн, подобно князю Даниилу, повернуть свои рати на Восток! Но, в отличие от Даниила, он не восстал против Орды, а смиренно поехал во Владимир — прощаться с отцом, который собирался на поклон к Батыю.
Несколько последовавших за этим блестящих побед над Литвой и папская булла 1244 года, в которой тот в случае признания князем Александром римского престола обещал военную помощь против татар, опять-таки, как в подобной ситуации с Даниилом, не затмили его разум. Он поверил не папе римскому, который, в конечном счете, обманул Даниила, он поверил Батыю, который прислал сказать: «Иже в русскихъ держателяхъ пресловущий княже Александре, вемъ яко разумно ти есть, иже мне Богъ покорилъ многие языки, и все повинуются державе моей. И паче ли всехъ единъ ты не радиши покоритися силе моей? Внимай убо себе, аще мыслиши соблюсти землю твою невридиму, то потшися немедленно прийти до мене, и узриши честь и славу царствия моего, себе же и земле твоей полезная приобретеши».
Он не просто поехал к Батыю, а после смерти отца назвал его приемным отцом и породнился с Сартаком, сыном Батыя, который, в конце концов, принял Православие.
Многим своим современникам князь Александр, наверное, казался предателем Земли Русской: не желающих ему подчиниться братьев он покорил с помощью монголов, он жестоко наказал новгородцев, не захотевших платить монголам дани. Далеко не все могли понять, что он все это делал ради великого главного — спасения, объединения всех русских земель. Всего один лишь факт: католики отменили поход на Новгород, узнав, что в него вошел отряд монголов, пусть всего в 500 человек.
И снова он со смирением едет в Орду — умилостивить хана, разгневанного мятежом во многих северорусских городах, как свидетельствует летопись, «ради избавы христианския».
Русские летописи и былины оставили в народе память на века о жестокости и унизительности монгольского ига. Будучи пусть поэтическими, но историческими хрониками, они не могли рассказывать того, чего не было, что принесло бы Руси другое, латинское иго (несомненно, православная Русь была бы уничтожена, подобно Византии), и потому летописи и былины подспудно как бы тоже работали на будущее западничество.
Поездки князя Александра в Орду пугали Запад не менее его блистательных побед. Возвращаясь в очередной раз из ханской ставки, он неожиданно умер. Можно было согласиться с бытующим предположением, что он был отравлен по приказу ордынского хана, если бы одновременно с ним не умер принявший православие литовский князь Миндовг, с которым они начали готовить большой поход против рыцарей. (Сын Миндовга, Давмонт, уйдет в Русь и станет псковским князем и погибнет от ран, полученных в битве с рыцарями). Запад мог действовать уже только такими средствами: подлога и яда, в открытую он уже не смел выступать против окрепшей Руси. А Русь, вобрав в себя поволжских тюрков, уже в открытую могла поднять голову против монгольского нашествия. «…политика Александра Невского, естественно, должна была превратиться в политику Димитрия Донского». «Рать Димитрия выросла из смирения Александра». Эти два высказывания принадлежат выдающемуся ученому русского исхода Г. В. Вернадскому, сыну гениального В. И. Вернадского. Поразительно: насколько в жизни святого князя Александра все было не случайно. Одна, главная вершинная мысль, которая позволяла ему безошибочно делать выбор в любой, для других неразрешимой, ситуации, с юности пронизывала его жизнь и уходила далеко за границы его земного бытия: ради Высшего, Главного, поставив Подвиг Смирения выше Подвига Рати, он своего первенца назовет именем святого Димитрия, который много веков назад духовно победил именно смирением, а младший его сын, Даниил, воздвигнет в Москве храм во имя святого великомученика.
Можно соглашаться или не соглашаться, но факт остается фактом: Золотая Орда, выдвинувшись на Запад и на время географически поглотив Русь, спасла от уничтожения Православие, Русь по-прежнему продолжала подчиняться вселенскому патриарху. Сейчас почему-то замалчивают, что в ненавистной Орде существовала Сарайская православная епархия. Только в XV веке сарайский епископ перенес свою кафедру в Москву и поселился в Крутицах, которые с XIII века служили подворьем сарайских епископов. Сарайский епископ превратился в епископа Крутицкого. И то, что нынешний митрополит Крутицкий — традиционно викарий Патриарха Московского и всея Руси — символ глубочайшего исторического и нравственно-религиозного значения, олицетворяющий евразийство России.
И еще: после Куликовской битвы Русь была обескровлена и могла стать легкой добычей для Европы. И, воспользовавшись этим, на Восток в 1399 году двинул рать литовский князь Витовт, но навстречу ему неожиданно выступили монгольские рати, которые на реке Ворскле нанесли ему страшное поражение, после чего Литва долго не могла оправиться. И в этом случае, мне кажется, нельзя не согласиться с мнением Г. В. Вернадского: «Битва на Ворскле в 1399 г. — одно из величайших событий в русской истории, хотя в этой битве восточнорусские полки не участвовали, а западнорусские — участвовали на стороне Витовта».
