Правосудие тоже оказалось бессильно, ибо никакой юридический закон не заменит нравственного, и государство, общество, живущее исключительно на силе юридического закона – обречено. Хотя бы потому, что судить нужно тысячи, десятки тысяч людей, просто не хватит следователей и судей, нужно было бы, пусть на другой основе, создавать новый ГУЛаг. В старые времена в таких случаях были более действенными и отрезвляющими скорые на руку военно-полевые суды. Но что еще страшнее: везде вдруг на втором, а потом и на первом плане появляются уже давно, оказывается, подготовленные к кровавой вакханалии боевики, в вождях же чаще всего — преступники и психически ненормальные люди. Вот, оказывается, кого больше всех устраивало неожиданно проснувшееся «национальное самосознание». Да, проснувшееся национальное самосознание бывает порой страшнее национального беспамятства. Это страшит вдвойне: в мировой истории уже было, когда во главе целых стран, в том числе самых больших, на волне того же национального или классового «самосознания» вставали преступники или психически ненормальные люди.
Между тем разгораются все новые очаги человеческой междоусобицы. Разумные оказываются бессильными против неразумных, добрые — против злых, более того, неразумие и бешеное зло просыпается во вчера еще, казалось бы, добрых людях. Читаю мемуары генерала Дроздовского, одного из командиров Добровольческой армии Деникина во время Гражданской войны. Белое, святое дело по спасению России, заразившейся во время геокосмического всплеска революционной заразой, которая пострашнее бубонной чумы. Но генерала потрясает вдруг проснувшаяся в людях жестокость. Да, отобрали дом, землю, родину… Но откуда вдруг жажда мучить, пытать. Вчерашние добродушные люди, в том числе крестьяне с белой и красной сторон с каким-то сладострастием вырезают друг на друге звезды, ордена, рождается специальная терминология садизма, как например, «одеть по форме», то есть вырезать кожу полосами вроде портупеи, погон… Рождаются своего рода герои, мастера жуткого дела, Говорят, гражданская война вызвала такие зверства. А что же тогда вызвало гражданскую войну? Может, связь тут обратная? Может, то страшное, что вдруг проснулось в нас и чему мы до сих пор не нашли объяснения?
Как я уже говорил, в стране атеистов вдруг появилось море лжепророков, за которыми идут, закрыв глаза, и в то же время никто никому не верит, во всем подозревается подвох. В официальных сообщениях вычитывают то, чего там нет, но что хотят вычитать. Несколько недель в шизофреническом бреду жил полуторомиллионный Екатеринбург, не смывший с себя зловонную паутину Свердловска, потому что якобы известная предсказательница в Болгарии объявила, что город в скором времени погибнет от землетрясения, и целое Уральское отделение АН СССР не могло эту панику рассеять. И хотя уже сама Ванга убеждала, что ничего подобного никогда не предсказывала, никто уже даже ей не верил. А потом лихорадило мою многострадальную Уфу. Якобы какая-то геофизическая дама в Киеве, а за ней небезызвестный шарлатан от астрологии Павел Глоба, назвали день землетрясения, и накануне невозможно было купить ни авиационных, ни железнодорожных билетов, слабонервные стремились покинуть город, и никто потом с Павла Глобы за эту «невинную» авантюру не спросил, он по сей день предсказывает человечеству мнимые страшные катастрофы, притупляя тем самым бдительность к истинным. За Уфой лихорадило Кузбасс, там бастовали и тоже ждали землетрясения, и в ожидаемом катаклизме винили чуть ли не союзное правительство, а еще раньше трясло слухами Караганду, все это время тревогой живет Камчатка, но на Камчатке эти опасения не лишены оснований.
А когда катастрофы ждут, они обязательно происходят. И это не из области мистики или магии. Люди стоят у пультов машин, у всевозможных задвижек, у атомных реакторов, наконец, — нервное напряжение вызывает сбой в движениях рук, торопливость, или, наоборот, заторможенность…
Не противоречит ли мысль В. Вернадского о ноосфере нарисованной мною невеселой картине нашего недалекого будущего, а отчасти уже и настоящего? Я думаю, что учение о ноосфере родилось не случайно на рубеже последнего века нашего тысячелетия как интуитивное предчувствие времени Концов и Начал — как противостояние отчаянию, безысходности, которые постепенно наваливается на нас. Оно родилось как подтверждение формулы: «Бытие начинается на грани небытия». Или мы, объединившись, сумеем противостоять стихийным силам, в том числе и в самих себе, и достойно выйти из предстоящих испытаний. Или, усугубив конец кровавой междоусобицей, канем в бездну. У нас есть данное судьбой или Всевышним право выбора и еще время выбора. Ила рубеж нового тысячелетия будет для нас, в первую очередь для нашей страны, а от нее очень многое зависит в остальном мире (не случайно против нее направлено жало мирового зла), временем только Концов, или все-таки временем Концов и Начал.
Почему раздирается мир? Потому что до сих пор не знает, зачем существует и не знает цели, к которой идет, потому что до сих пор не обрел истинного Общего Дела — общего для всех без исключения. Потому что данное нам однажды Откровение в виде Евангелия для большинства для нас нечто вроде не совсем понятной сказки. Почему раздирается моя страна, доселе казавшаяся такой монолитной? Потому что у нее не стало Общего Дела. Да, почти весь XX век была видимость его. Но даже видимость не давала нам скатиться до уровня недочеловека.
