Нынешнее же извержение было относительно спокойным, лишь время от времени сопровождаясь локальными взрывами. Из кратера мимо нас текла, шурша, как может шуршать расплавленный металл, царапая уже застывшие каменные берега, раскаленная лавовая река. Беспредельно уставшие от предыдущего перехода, вчера мы планировали сегодня немного передохнув, подняться к кратеру завтра, но по какому-то наитию и неосознанному тревожному чувству я упросил своих товарищей, несмотря на усталось, совершить восхождение сегодня и уйти на ночлег как можно дальше от неспокойного вулкана, где я наконец облегченно вздохнул. На утро, позавтракав, мы отошли от вулкана еще километров на десять, как вдруг земля ушла из под ног, и, еще не понимая в чем дело, я опрокинулся на спину, на тяжеленный рюкзак — и, запрокинув голову, увидел, что вчера еще сверкающий снегом склон вулкана, по которому мы спускались от кратера, был черным от выброшенных вулканом камня и пепла, а ребра кратера, на котором мы вчера стояли, просто не было… Там же, на Камчатке, я записывал свидетельства чудом оставшихся в живых жителей Северо-Курильска, города, погибшего в 1947 году в одночасье от гигантской волны цунами. Волна цунами почему-то тоже была государственной тайной, хотя, в отличие от уральской ядерной катастрофы, к мировой революции и противостоянию двух ядерных держав отношения вроде бы не имела, и скомпрометировать КПСС не могла. Только однажды в сборнике Гидрометеоиздата цензура каким-то образом проморгала фотографию: телеграфный столб с оборванными проводами на пустыре и висящее на нем одеяло, а под снимком подпись: «Территория, на которой стоял город Северо-Курильск, опустошенный цунами».
В Якутии я видел кладбища мамонтов, погибших некогда в результате, по всему, мгновенной и неожиданной для них природной катастрофы, и, может, в назиданье нам вмороженных в вечную мерзлоту. Там же, в Якутии, и на Чукотке, порой прямо на кладбищах мамонтов, я встречал кладбища ГУЛага, следствие глобальной политической, а может, в какой-то степени и природной катастрофы: десятки, а может сотни тысяч ни в чем не повинных людей легли в вечную мерзлоту очередным слоем выше мамонтов, — и я думал: неужели между двумя этими кладбищами есть какая-то связь? Ныне некоторые богатые люди, верующие в силу денег больше, чем в силу Иисуса Христа, в жажде бессмертия просят их заморозить в гробах-капсулах до того времени, когда при помощи всесильной, по их мнению, науки их смогут воскресить через много лет или даже веков и сделать вечно живущими.
Я знаю, что такое горы Памира, я видел там следы, как древних, так и современных страшных землетрясений. От одного из них мне удалось уйти по совету пастуха-киргиза, которого на прощание перед дорогой домой я решил навестить, и который, обратив внимание на неспокойное поведение овец в отаре, посоветовал поскорее спуститься вниз, в долину, еще лучше – совсем уехать отсюда. Землетрясение случилось на третий день, когда я уже подъезжал к аэропорту Ферганы. Последствия его были очень тяжелыми. Через две недели я написал письмо Жолдошу, к счастью, он ответил: тоже успел спуститься вниз, даже перегнал овец. Но в скором времени начались кровавые столкновения в Оше, и я почему-то связал их с этим землетрясением. И в Якутии, и на Памире я слушал то ли были, то ли легенды о так называемом «снежном человеке», который, стараясь не нанести человеку вреда, упорно избегал встречи с ним, скорее всего, как с неразумным, и невольно приходила мысль, что, может, не человек произошел от обезьяны, а обезьяна — от потерявшего свою духовную суть человека, ставшего на Земле главным врагом ей и самому себе, Круг моих друзей почему-то в большинстве своем составляли геологи, вулканологи, сейсмологи, полярные летчики… Мой друг, известный хирург-офтальмолог Эрнст Мулдашев занимался проблемой так называемого Тунгусского метеорита и гигантскими метеоритными кратерами на теле Земли, о существовании которых большинство людей, зачастую живущих прямо в них, не подозревает. С детства одними из самых любимых моих авторов были французский спелеолог Норбер Кастере и бельгийский вулканолог Гарун Тазиев, этнический азербайджанец, сын врача Русской армии в очередную пору солнечной активности, в очередную пору глобального человеческого сумасшествия, названного революцией и гражданской войной, вынужденного спасаться в Западной Европе. Гарун Тазиев одним из первых на планете еще в 50-е годы XX-го века предсказал многие в недалеком и в более отдаленном будущем ожидающие человечество — и в результате периодических геокосмических процессов, и в результате непродуманных действий человека — катастрофы: землетрясения и извержения вулканов. Вместо того, чтобы прислушаться к нему, его стали дружно опровергать, и, прежде всего, советские ученые, словно его предсказание опять-таки накладывало тень на социализм в СССР, впрочем, это было время, когда всерьез толковали о наступающей эре коммунизма для начала в одной взятой стране, и извержения вулканов и землетрясения были бы очень не кстати. Человечество и дальше собиралось решать свои проблемы, свои отношения с Космосом политическим путем, или отгородившись от него, а Бога, независимо от того есть Он или нет, можно просто отменить. Первым шагом в этом направлении был указ, что его имя следует писать с маленькой буквы. Гарун Тазиев предсказал землетрясение в Сан-Франциско, но его обвинили в паникерстве, когда же его предсказание сбылось, факт его предсказания замолчали, словно его и не было. Он предсказал землетрясение в Мехико — тоже сбылось. Список городов, которые рано или поздно если не погибнут, то претерпят жестокие испытания от землетрясений, извержений вулканов, опубликован Гаруном Тазиевым еще 30 лет назад, и, хотя его предсказания постепенно сбываются, его прогнозам до сих пор не придают должного внимания: обреченные города продолжают строиться. Он, а следом наш соотечественник вулканолог Евгений Мархинин снова и снова предупреждали, что самые опасные вулканы те, которые считаются потухшими, сотни тысяч и даже миллионы людей продолжали безмятежно жить на склонах таких вулканов и основывать новые города, а на Камчатке под гигантским на какое-то время задремавшим Кроноцким вулканом, кратер которого был забит — считалось, вечным — льдом, на моих глазах начали изыскания под строительство гидроэлектростанции, соблазнившись мощной и стремительной рекой Кронокой, вырывающейся из Кроноцкого озера в океан, но в последний момент кто-то это безумие остановил, скорее, сам вулкан, который вдруг предупредительно задымил, а через несколько лет разразился мощным, к счастью, не катастрофическим извержением.
