В Париже я познакомился с таксистом, Юрой-десантником. В Афганистане, тяжело раненый, попал в плен, в котором был пять лет. Выкупленный какой-то католической благотворительной организацией, прямых путей в Россию не было, окольными путями добрался до юга Франции, где нашел работу. Два года поездок в Париж. Приемные время для подачи документов в российском консульстве почему-то всего два дня по два часа в рабочее время. Огромные очереди, ночевки в сквере, объяснения с полицией и работодателем. Кончилось тем, что пришло из дома письмо: умерла мать, последнее, что связывало его с Россией. «Давай, я попробую помочь», предложил я. «Нет, теперь я уже не хочу, Россия стала для меня злой мачехой».
Решившего вернуться на родину встречают равнодушием, унижением человеческого достоинства хамством, сотнями всевозможных преград. Государство, помимо всего прочего, организовало на человеческой беде циничный бизнес, каждая бумажка кроме нервов стоит немалых денег, которых у простого люду просто нет..
В газете «Республика Башкортостан» недавно прочитал горькую статью Галины Тряскиной «Не родные на родине?». Из Казахстана в Россию, не выдержав издевательств от переселившихся по приглашению Назарбаева монгольских казахов, перебралась русская семья, Так во время войны выходили из окружения: с оружием, со спасенным знаменем. Семья Харьковых – четверо взрослых и пятеро детей — пересекла границу не с протянутыми руками: с двумя орловскими рысаками, козами, поросятами, гусями, другой живностью. Словом, целым крестьянским хозяйством, а главное — с рабочими руками. Оркестров, разумеется, не было. Но оркестра они и не ждали, Они ждали, что Родина, в свое время отправившая их поднимать целину, радостно примет их, И начались мытарства, в том числе с их, русских затребовали сертификат на знание русского языка, кипа бумажек на каждого — 60 тысяч рублей, и неизвестно еще где брать эти бумажки!..
Но сейчас вопрос больше не к нашему человеколюбивому государству. В конце статьи газета обратилась к руководителям сельских районов, предприятий, общественных и иных организаций республики, просто к гражданам с просьбой помочь семье, пока не соберет она роковые бумажки. Помочь трудоустройством, деньгами, одеждой, едой, наконец.
И я потрясенно узнаю, что никто, ни одна душа не откликнулась на этот призыв. Ни велеречивые депутаты самой народной в мире партии «Единая «России», по наследству от КПСС унаследовавшей махровую демагогию, провозгласившую, к примеру, непримиримую борьбу за чистоту русского языка и тут же навязавшую народу ублюдочное заимствование из американской выборной системы слово «праймерис» (первичное голосование), ни депутаты и рядовые члены «Справедливой России» (название-то какое!), ни самые ярые борцы за народное счастье, зюгановцы и жириновцы, ни один глава района, ни один руководитель предприятия, ни одно государственное или фермерское сельское хозяйство, разумеется, ни один из банков, халявными кредитами заманивающих людей, а потом отдающих их на съедение коллекторам. И самое печальное: никаким образом не откликнулся ни один рядовой житель Башкирии, Возмутился я было, а объяснение тому может быть самое простое: по нынешней нищете простой люд газеты теперь не выписывает».
В приемной газеты «Республика Башкортостан» в углу я увидел узлы, пакеты. «Для Харьковых, Сотрудники газеты, как можем, помогаем, — пояснили мне.
Можем ли мы после всего этого называться великим народом?
Неужели семье Харьковых теперь остается уповать только на Господа?
Михаил Чванов
