— Может, еще чего-нибудь? — соображал он, чего еще достать. Но угощать было нечем: продуктов с собой не взяли. «Главное – мясо, — сказал при сборах Юсупов. – А мясо-то уж у Валеры будет».
— Да нет, не нужно, — отмахнулся Николай. — Через полтора часа будем в Черпулае, там и перекусим.
– Да у них там рыба варится. Вспомнил. Показал в сторону палатки Юсупов. – Давайте!
— Нет, — покачал головой Николай. — Надо торопиться. Что-то мне погода не нравится. Как бы совсем не запуржило.
Сомов отдал ему письма — жене, в контору, что он, скорее всего, немного задержится, хотя задерживаться-то он не собирался, так, на всякий случай.
— Ну, мясо к нашему прилету, значит, будет? — спросил Юсупова Николай. — А то надоело жевать тушенку.
Пошел мелкий снег, скорее крупа.
— Будет, — сказал Юсупов. — Подожди, сейчас. — Он снова побежал на берег.
– Нам надо взлетать! – крикнул ему вслед Николай. – Мы и так задержались.
– Сейчас я…
Через несколько минут Юсупов спрыгнул с берега с двумя большими кусками мерзлого оленьего мяса:
— Вот, тут килограммов семь. На первое время хватит.
— Да ты их, наверное, оставил без мяса? — засмеялся Николай.
— Они все равно сегодня резать будут. Для гостей, — довольно добавил Юсупов.
— Ну, тогда спасибо!
Сомов пошел прощаться со вторым пилотом, но тот не услышал его, забрался в кабину. Сомов пожал руку бортмеханику и Николаю.
Завели мотор. Из нижнего сопла неожиданно ударило пламя. Бортмеханик в это время стоял к вертолету спиной и не видел. Сомов гадал, то ли так и должно быть, то ли какая неисправность, как бы не случилось чего. Он хотел на всякий случай предупредить бортмеханика, но тот понял его взмахи рукой как прощание и, весело помахав в ответ, заскочил в вертолет, тот, покачиваясь, словно на невидимых волнах, взлетел… Все выше… И Сомов успокоился. Налетел заряд снега, и вертолет сразу же скрылся в нем. Еще несколько минут был слышен его рокот, потом мгновенно, словно отрубили, пропал, и Сомов с Юсуповым остались одни на огромной наледи посреди реки, оглушенные вдруг наступившей белой тишиной, такой, что звенело в ушах. Собираясь сюда, Сомов много думал об Охоте, сложилось какое-то представление о ней, а она оказалась совсем другой: десятки неглубоких и стремительных проток, каждая, в свою очередь, раскручиваясь еще на несколько и снова скручиваясь, устраивая заломы, по широкой галечной долине, словно ископанной бульдозерами, меж невысоких в редкостойной заболоченной лиственничной тайге берегов неслись на юг.
Сомов еще не успел прийти в себя: только что был вертолет, который надежно связывал с привычным миром гостиниц, аэропортов, почты, телеграфа, когда можно было планировать дальнейшую свою жизнь так или иначе; можно было лететь домой или оставаться в Охотске — еще каких-то десять минут назад, в вертолете, можно было все перерешить. А вот вертолета уже нет, словно никогда и не было. А может, на самом деле: вертолет просто почудился? За неширокой угнетенной полоской тайги по обе стороны реки дыбились седые, в ржавых выветренных останцах гольцы, на крутых сыпучих склонах которых не держится даже снег, — до Охотска триста с лишним километров, в другую сторону, тоже примерно в трехстах километрах, лишь Оймякон… И теперь хоть скули, хоть грызи ногти, а не перерешишь, вертолет не просто ушел, а сразу оказалась сомнительной связь с привычным миром, и ты уже не волен решать, и ты уже не принадлежишь себе, а точнее — ты принадлежишь только себе, твоя жизнь теперь только в твоих руках.
Еще с десяток минут они молча осматривались.
— Ну, поздравляю! — хватился Сомов и крепко пожал Юсупову руку. — Сколько ты мечтал об этом.
— Да,— неожиданно хмуро ответил тот. — Только бы вовремя прилетел Николай. А. то тут, я смотрю, вот-вот настоящая зима стукнет. Были у меня такие мысли: не улететь ли обратно?
Сомов удивленно посмотрел на Юсупова.
— У меня тоже были такие мысли, — признался он. — Только как-то неловко было говорить тебе. Столько ты мечтал попасть сюда. — Ему стало легче, что он, оказывается, был не одинок в своей слабости. И в то же время снова и уже серьезно шевельнулась тревога: «Ну, уж если Юсупова заставили задуматься эти снега!..»
— Скорее всего стоило вернуться. Пожили бы в Черпулае. Туда хоть иногда, хоть в месяц раз вертолет приходит… Ну да теперь все равно поздно. Надо надеяться, что все будет хорошо.
