— Это не золото?
— Нет, слюда, — засмеялся Сомов.
— А почему же она такая желтая?
— Окислилась.
— Может, ты ошибаешься? Ты же на золоте не работал.
— Нет, это слюда, — улыбнулся Сомов.
Юсупов что есть мочи запустил камень в Охоту…
Сомов обошел лиственничную рощицу, поднялся вверх по соседнему ручью. Лишь бы прилетел двадцать девятого Николай — на несколько дней залететь в Магадан, а там скорее домой. Хватит все время откладывать на завтра, надо работать!
Хорошо, что у Валеры есть хоть плохонькая, но рация: утром а девять, вечером в пять можно связаться с Черпулаем и Аркой, с другими стойбищами. Жаль только, что до отлета не удастся походить по окрестностям, добраться до самых истоков Охоты, подняться на торчащий рядом пик Друза, чтобы с него посмотреть на весь хребет Сунтар-Хаята, на истоки Индигирки и Колымы, на Якутию до Оймякона, на уходящий к северо-западу Верхоянский хребет.
Но что делать, если все так получилось, если они так запоздали? Впрочем, все это он видел и еще увидит с вертолета.
Да, Юсупов тоже решил здесь надолго не оставаться, а вместе с Сомовым улететь в Черпулай, а там уж пожить в свое удовольствие, там он не будет зависеть от транспорта.
Юсупов надеялся на прощанье разжиться у Валеры оленьими торбасами и чижами, но тот на его осторожный намек только развел руками:
— Оба лабаза раскатал амикан, видишь, сам до сих пор ожу в резиновых сапогах. Однако, потом подарю. Когда низ кочевать будем.
— А далеко ушел этот медведь? — оросил Юсупов.
— Нет. Вон у того перевала в распадке, наверно, в ерлогу лег.
— Так пойдем, стукнем его.
— …Времени нет. Со стадом работы много, Гриши нет, уклончиво сказал Валера.
— Боишься, что ли? Два карабина…
— Почему боюсь?! — обиделся Валера. — Времени нет. Потом, зачем зря убивать? Мясо у нас есть.
— Но мне нужна медвежья шкура.
— Зачем тебе столько шкур? — засмеялся Валера. — Оленья, еще выдру хотел. Теперь медвежья. В прошлом году баранью увез. Неужто у вас там холоднее, чем в Оймяконе? Неужто мерзнешь?
— Но мне надо, Валера, — настаивал Юсупов. — Ты можешь понять — надо!
— Пойдешь в Черпулай, там у кого-нибудь возьмешь. У отца Гриши. Я скажу, он отдаст.
— Но я сам хочу добыть. Ты только покажешь
Валера молчал.
— Ну?
— Не обижайся, не покажу, — наконец сказал Валера.— У нас амикана нельзя зря убивать.
— Но ты же сам говорил, что он тебе много зла сделал: оба лабаза разорил.
— Все равно. Да и рано. Вот кончим инвентаризацию оленей, потом посмотрим.
— Но тогда меня здесь уже не будет.
— Я тебе пришлю шкуру.
— Амикан — по-эвенски «медведь»? — спросил Валеру Сомов.
— Мы зовем его или по-русски — медведь, или амикан — старик. Или еще — хозяин.
— А как по-эвенски медведь?
— Мы не зовем его своим именем, — уклончиво ответил Валера.
— Почему?
— Так, обычай такой… — Валера под каким-то предлогом отошел от Юсупова и Сомова.
Был уже пятый час. Пошли заготавливать дрова — лиственничный сухостой. Сомов с Валерой пилили, Юсупов оттаскивал.
В пять Катя вышла на связь. Сомов, коловший рядом с палаткой дрова, слышал, как она говорила:
— У нас все благополучно.
Вдруг она высунулась из палатки:
— Вы на «Ми-4» прилетели?
— Да… А что?
— Потерялся вертолет.
— Как потерялся?
— Сегодня его весь день искали самолет и вертолет.
— Может, не наш? — с надеждой спросил Сомов.
— Ваш вертолет должен был забрать «красную ярангу» с Кялы?
— Да.
— Тогда ваш.
Юсупов тем временем пытался раскочегарить печку в своей палатке, но по-прежнему весь дым из нее валил внутрь.
— Роберт! — крикнул ему Сомов. — Иди сюда!
— Зачем?
— Да иди скорее!
Откинул полог палатки, показал недоумевающему Юсупову на рацию: «Слушай!»
— …*База-7», я — «Конус». Когда пришел к вам вертолет? Прием…
Сомов уже знал, что «База-7» — седьмое стадо, а «Конус» — рация Черпулая.
— …«Конус», я — «База-7». Вез двадцати четыре. Прием…
— …Во сколько вылетел?..
— …В четыре…
— …Сколько человек взял и какой груз?..
— Нестерова и двоих из агитбригады. Груз небольшой…
— …Какая у вас была погода?..
— …Туман и снег. Взлетели, и сразу их не стало видно. Вроде бы собирались в сторону восьмого стада…
— …Съездите до восьмого стада, до Кялы. У них нет рации, узнайте, пролетали, нет мимо. Рацию возьмите с собой…
