Михаил Чванов

Книга Бытия. Глава  Странник

— Все равно в Христы, если о славе мечтаете, о людской благодарности. А где славы ищут, те пути черные. Вот путь истинный! — ударил он в землю посохом. Сколько я вам уже говорю — землю пахать, заботиться о ней, как о дите малом. И в то же время слушать ее, как мать родную. Вот путь истинный — и нет для нас другого пути. Разорил Батый — мы на пепелище с  Божьей помощью посеяли, в старых книгах пишут, последнюю горсть зерна. На коре, на траве сидели, а снова выжили. Пришел француз, разорил — а мы опять, словно трава после покосу. Что касается немца в четырнадцатом году, нас изнутри, начиная с самого веха, гниль изъела

— Но рано или поздно, не зная Истины, можем иссякнуть мы, — вдруг сказал отрок. — Ведь и так не те уже мы. Прежде всего — духом. Ведь покос каждый раз раньше того, как травы поспевают. Семена не созревшими в землю падают, а потому не взрастают, а гниют.. И потому сила уже не та. И кровь не та. И после каждого покоса все меньше травы и ниже она.. Ты не по себе суди, дед Левонтий, таких ныне уже мало.

Левонтий внимательно посмотрел на отрока.

— Не по годам ты, смотрю, серьезен, парень… Откуда это в тебе взросло? Надо же! Пошли. Не дело рассуждать об этом, рассказывать это на ветру, на продувной дороге. Да и рассказ длинный. Пошли ко мне в избу… Пошли, раз хочешь знать. Хоть один нашелся! Надо же! Пошли! Сегодня праздник у меня: за сколькие годы первый спросил… Значит, не уйдет пережитое со мной в землю…Расскажу тебе, а ты неси дальше. Ну, слушай: притча о семи братьях.

— Почему притча? — спросил отрок. — Ведь давеча Кормщик сказал, что они дядья тебе, и ты вроде бы не противоречил ему.

— Какая разница — о дядьях или не о дядьях. Все люди на Земле родственники, только почему-то забыли об этом. Или заставили их забыть. Главное, все это было.  Ну так слушай! Ты спросил, я и вспомнил… До тебя я рассказывал только одному странному страннику.  Не выходит он у меня из головы…

— Прежде о нем расскажи!

— О нем? О нем непросто рассказать… Сено я тогда косил, в меру сил своих, — издалека начал Левонтий. — Смотрю, идет человек. Странно, мимо меня никаких дорог, путей. Попросил попить. Я предложил квасу, холодный, всю ночь в ручье студеном стоял. А потом думаю: а чего это он, и я сразу не сообразил — по тропе, по которой он ко мне пришел, — родник на роднике? А он ко мне воды попросить?

— Знатный напиток! — похвалил он. – Как называется?

— Квас…-

Удивился я про себя —  не знать кваса.

.- Благодать, — говорит, — какая! Травы как пахнут!

— Да, — соглашаюсь, — благодать Божья.

— Божья? — переспрашивает. — В Бога веруете?

— Хоть как называй, — ушел я от прямого ответа, не люблю я Бога всуе поминать, — но кто-то же создал всю эту благодать, всю эту соразмерность. Не само же собой все родилось, появилось. Или только задумал, но до конца не успел создать, иначе, почему мы все друг другу враги на Земле? Или кто помешал ему? Или специально так задумано — но зачем тогда? Кто-то же есть, кто поселил нас, грешных, на Земле — может, для искупления грехов, а мы их лишь преумножаем? Потому, может, на нас махнули рукой.

— А Иисус Христос? — осторожно спрашивает.

— А что — Иисус Христос? — говорю. — Одни говорят, что он — Бог, другие, что нет, такой же, как и мы, всего лишь сын человеческий. Тоже счастья для людей хотел. А третьи – что вообще его не было, что это сплошная астрономия. — А сам думаю: «Чего ему от меня? Косить надо. Не из уполномоченных ли? Не похоже вроде». — Конечно, был Он. И, наверное, есть. До сих пор не знаю, верую или не верую. Только чем кончилось его Пришествие?! Вроде, как бы тоже обманул. Люди ведь, как дети: им немедленно Царство Божье подавай. И, всяк, понимает его по-своему. Но больше толкуют, что Царствие Божье на небесах. А он говорил, что Царство Божие в нас самих, только нужно нам измениться. И казнили Его как вора. Потому как не хотели меняться. А потом друг друга страшной пыткой Его именем стали казнить. И по сей день, столько веков, казнят. И, всяк, по сей день, норовит утащить Его в свою сторону. Все вроде бы веруют в Христа, а между собой — не то что общего языка найти не могут, а хуже, чем враги. У каждого Христос свой.

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top