Кроме всего прочего, Иван прекрасно понимал: ему теперь навсегда закрыта дорога на лесоторговую базу, а без нее как довести строительство до конца? А появиться на базе — признать свое полное ничтожество. Иван уже как-то был свидетелем подобного унижения.
— Ну что, вернулся?— злорадно и довольно спросил продавец солидного пожилого мужчину, между прочим, тоже в бобровой шапке.— Ты же грозил меня в тюрьму посадить! Чего молчишь?— Продавец этот, кстати, никогда не стоял за прилавком, как ему полагается, а сидел за большим канцелярским столом в углу магазина и, только уже обговорив дело за столом, неохотно так, с мучительной гримасой шел за прилавок, как бы выполнял за кого-то чужую и неприятную ему работу.— А я вот как раз и могу на тебя в суд подать за оскорбление. У меня ведь и свидетели есть.
Мужчина молчал. Иван видел, чего ему это стоило.
— Молчишь? В руках себя держать не можешь, не ходи в магазин. Видишь ли, начальники, привыкли на подчиненных кричать. Я быстро осажу… Ну ладно!— видимо решив, что достаточно публичной экзекуции, в этом деле главное — не переборщить, довольно усмехнулся он, это был урок не столько для того мужчины, сколько для других.— Чего надо-то?
— Шифер,— выдавил мужчина, еле сдерживая себя.
— Машина есть? Бери. На каждые девять листов — один колотый. И никаких разговоров. Иначе — отходи в сторону, вон какая очередь стоит.
Из головы у Ивана не выходило злорадное: «Вот погоди, проверят!» Кто проверит? Почему? И что он совершил, Иван, такого, чтобы его непременно надо было проверять? И почему все так уверены, что эта проверка выйдет боком для него?
Иван отгонял от себя эти и подобные мысли, но какая-то тревога вселилась в него и отравляла радость бытия, которую составляли работа, семья, отдых с здоровым трудом на земле вот в этом самом саду. Отравляло настроение и то, что все садоводы, как бы чувствуя какую-то неведомую свою вину или беду, словно сговорившись, только и толковали об этой самой проверке, по этой причине Иван даже стал избегать своих соседей. Они запасались всевозможными документами и даже собирали, подшивали кассовые чеки на гвозди, шпингалеты, шурупы.
— Зачем?— смеялся Иван.— На эту мелочь-то!
— Кто знает — на всякий случай,— не разделяли его оптимизма более трезво смотрящие на жизнь соседи.
— А вы не смейтесь, Иван Алексеевич, как бы потом плакать не пришлось,— не принял его юмора и главный инженер нефтедобывающего управления, тот самый, что в свое время отдал ему злополучные бумаги на пять кубометров досок.— У вас в цехе есть доски, гвозди? И разная эта мелочь?
— Нет.
— А в соседнем?
— В соседнем, вспомогательном, есть.
— Ну, значит, в принципе вы можете там их стащить.
— Ну, знаете, так черт знает до чего можно додуматься.
— Говорят, что и не до такого додумываются,— невесело усмехнулся тот.— Это вон рядовой рабочий, как Стенькин,— кивнул он в сторону другого своего соседа,— может без документов строить. Потому что с него не спросят, где взял, ему вроде бы и стащить негде, некоторые, кстати, нагло и пользуются этим, а нам с вами все пришить могут. Я вон вчера шурупов двести граммов купил, а кассовый чек, как Плюшкин, в папочку.
— Но ведь это еще доказать надо, что ворованное,— возмутился Иван.
— А никто ничего доказывать не будет. Подсчитают общую стоимость стройматериалов, вычтут ту, на которую есть документы, ну а все остальное — ворованное. И не отмоешься потом…
Кстати, что касается злополучных досок, Иван их все-таки заполучил, и самым неожиданным образом, когда уже вычеркнул их из всех своих планов. После стычки на лесоторговой базе он сразу чуть было не выбросил бумаги, но потом решил вернуть их прежнему хозяину, вдруг еще тот попытается, и в пятницу по дороге в сад рассказал историю своих унизительных похождений с ними еще одному соседу по саду. Тот выслушал его с улыбкой.
— Давайте ваши бумаги и деньги. Я попробую. У меня он, думаю, возьмет.
— Каким образом?— не понял Иван.
— Тут есть один маленький секрет,— забрав бумаги, загадочно прищурился сосед.— Ладно, завтра утром я уеду, в городе дела есть, деньги в понедельник завезете, а пока, если получится, я свои отдам. И машину готовьте.
И точно: в понедельник он позвонил:
— Доски оплачены. Приезжайте, забирайте свои бумаги.
— А как это вам удалось:1
— Ну, это не телефонный разговор. Приедете — расскажу.
В обеденный перерыв Иван поехал к нему.
