Так и пошло, только бабы-дуры посмеивались: что у вас там, в овраге,— секта, что ли, какая? Словно их больше устраивало, если бы мужики у костра водку глушили — это уже как-то привычнее.
И что интересно, словно все сговорились: не заводилось у костра разговоров о строительных бедах, мытарствах, это считалось как бы плохим тоном.
А ох как нелегко строилось! До смешного доходило. Срубил Иван свою баню, а без пакли ее не поставишь. В родной деревне как было бы — надрал мху на болотах, а тут какой мох? Сидели как-то у товарища — оба садисты-великомученики — дома на девятом этаже и рассуждали, где бы паклю достать, потому что и у того та же проблема. В соседнюю область товарищ Ивана ездил, благо у него «Жигули»,— и там нет. И вдруг вбегает шестилетний сынишка его, Максим, и кричит: «Папа, а во дворе ту паклю в землю закапывают!» Выглянули в окно — и точно: на соседней строительной площадке — микрорайон-то новый, школу ставили — бульдозер спихивал в траншею тюки ветоши, какие-то бочки, болванки гудрона, мимо которых Иван только что, завистливо вздыхая, проходил. Иван с товарищем — в новом доме лифт еще не работал — кубарем скатились по лестнице вниз.
— Что ты делаешь? — преградил путь бульдозеру товарищ Ивана, доцент авиационного института, с которым Иван в свое время в этом институте учился.
Бульдозерист несколько растерялся, он, видимо, принял их за каких-то начальников или проверяющих, начал оправдываться:
— Я… А я ничего… Мое дело маленькое. Мне приказали к завтрашнему утру подготовить площадку для асфальтирования, я и делаю. Прораб приказал. А строители свое не убрали, мы им говорили, а они не убрали.
— Но в сторону ты мог отодвинуть?— упорствовал доцент.
— Мог,— тянул бульдозерист.— Но прораб мне сказал, все равно пропадет, а так глаза будет мозолить… Да и бригадир тоже…
Подошедший прораб или бригадир вначале тоже насторожился.
— Я что, тебе приказывал закапывать?— прикрикнул он на бульдозериста.— Чего мелешь?
А потом, поняв, что никакие они не проверяющие, хмуро сказал:
— Не лезли бы вы не в свое дело, мужики,— без вас тут тошно. Если надо, быстренько забирайте, только сразу куда-нибудь увозите, чтобы глаза тут не мозолило. А учить нас не надо, без вас учителей много. Оставили они, а влетит нам, хоть мы совсем из другой организации, из треста по благоустройству.
Основательно вывозившись, Иван со своим студенческим товарищем оттащили за угол дома двенадцать тюков пакли вперемешку с ветошью, десять колобов гудрона и тоже десять бочек с антисептиком.
Бульдозерист с бригадиром или прорабом закурили и наблюдали за ними: бульдозерист с ехидной усмешкой, а бригадир или прораб — хмуро, как бы сомневаясь, правильно ли он поступил, разрешив взять, не насвинячили бы они ему: и запрети — могут, и так — могут, с минуты на минуту проверяющие нагрянут.
Иван со своим испытанным товарищем, выставив впереди себя вывоженные в грязи по локти руки, стояли у отвоеванного добра и гадали, что с ним делать. Во-первых, оно свалилось на них так неожиданно, что оба растерялись, во-вторых, чтобы увезти все это или хотя бы часть в сады, которые были в противоположных концах города, нужен был транспорт, а где его найдешь в воскресенье? Был бы какой-нибудь сарайчик поблизости, чтобы временно сложить,— покрутились, покрутились они вокруг, где были старые, еще не снесенные дома,— ничего подобного не нашли.
— Везти в сад? Никакой шофер без документов не повезет,— размышлял вслух доцент авиационного института, кандидат технических наук.— А поедет — сдерет втридорога, остановит ГАИ — попробуй докажи, что все равно бы в землю пошло.
В конце концов, они плюнули и, расстроенные, не глядя друг на друга и прячась от бульдозериста с бригадиром, пошли к себе на девятый этаж — отмываться, а потом даже сквозь двойные стекла слышали, как бульдозерист с бригадиром или прорабом, матерясь, вытаскивали из-за угла дома паклю, гудрон и антисептик. Матерились, потому что за угол бульдозер не загонишь, там уже были посажены деревья, и вытаскивать приходилось вручную, а работать вручную они давно уже даже за деньги разучились. Потом бульдозерист завел свою свирепую равнодушную махину и торопливо спихнул добро в траншею и так же торопливо накрыл его землей — так, чуть-чуть, лишь бы не видно было, и они пошли обедать.
— Значит, они эти двенадцать тюков где-то не доложили, теплая будет школа,— украдкой выглянув на балкон, вздохнул доцент авиационного института, мастер спорта по самбо.— Так что закаляйся, Максим,— хлопнул он по плечу сына.