— А что ты паклю не взял?— удивленно, с обидой тянул тот.— Я старался…
«Проверяющие…», «Вот-вот должны подъехать…», «Давай скорее, пока не подъехали проверяющие!..», «Проверяющие»— это слово то и дело тревожно звучало внизу на строительной площадке, и у Ивана совсем испортилось настроение, у него это невольно переломилось на свое: «Вот погоди, проверят!»
Она уже прочно сидела в нем — тревога: «Вот погоди, проверят!» И обещала неприятности в будущем. И он уже готовил себя для них, чтобы потом не так больно было. Как человек бывалый, он всегда делал так — заранее готовил себя даже к самой черной возможности, но все-таки неприятность застала его врасплох, неожиданно.
Нет, проверок пока никаких не было, кроме самопроверки расхода денег кооперативом, но люди в правлении во главе с Капитонычем были серьезные, и никаких нарушений там не могло быть. Неприятность оказалась совсем другая: по мере того как постепенно обстраивались мужики, все чаще стала посещать зараза, от которой уже давно стоном стонали другие кооперативы: стали пошаливать. И не то чтобы очень уж воровали, потому что воровать-то особенно нечего было, а хулиганили больше, а это как раз и бесило — возьмут на рубль, а испоганят, переломают на тысячу, да и, в конце концов, в деньгах ли дело! Да еще изобретательность при этом выказывали: то помочатся в компот, то дерьма на столе оставят. Ивану о подобном и раньше приходилось слышать, что в других садах воруют и свинячат, когда он еще сад покупал, но их все как-то обходили, и он удивлялся — почему? А может, так и вообще обнесет их сад, может, место у них удобное такое, подальше от электрички? Так с тайной надеждой думал Иван, пока ему кто-то не объяснил:
— А что у вас воровать-то! Вот подождите, обживетесь — и до вас доберутся.
И вот добрались. Было тихо, тихо — и вдруг в один раз взломали сразу пять домов — где замки посбивали, где высадили окна. Взять, как и в других садах, ничего не взяли, кроме еды, да спиртного, да транзисторов, да еще чего по мелочи, но насвинячили от души, все перевернули, перебили посуду, распустили подушки. Скорее всего, ребятня из соседней деревни, думал Иван. Неужели такое могут взрослые? Хотя многие убеждали его, что могут, ловили таких, он не очень-то верил в это. Скорее, ребятня — сам в детстве по чужим огородам шастал. Но что его смущало — шастали как раз не по огородам. Он грешил на сельских и потому, что жители близлежащих деревень тоже косо посматривали на них -, сады отбирали у них и без того скудные выпасы, ведь аж все поймы распаханы, болота размелиорированы. И почему-то деревенских очень раздражало, что городские с рассвета до заката возились в земле, от чего они сами уже давно поотвыкли. У городских, в отличие от них, были и яблоки, и груши, всякая ягода и фрукты, и мед даже, а у них лишь картошка да, может, подсолнухи еще.
Пострадавшие от налета не стали ничего трогать: может, где отпечатки пальцев остались, на земле кое-где были отчетливые следы кед размера этак сорок третьего, но теперь ведь и подростки пошли — все акселераты. Осторожно прикрыли следы шифером, пошли в соседнюю деревню к участковому милиционеру. Он ехать в сад отказался.
— Сады ко мне теперь, слава богу, не относятся. Звоните в район, там есть специальный участковый по садам.
Специальный инспектор по садам приехал только на четвертый день, все это время стояла жара, и следы от кед, несмотря на шифер, рассыпались.
-— И до вас докатилось?— спокойно, как вроде бы даже с облегчением, констатировал он.— А, какая экспертиза! — устало отмахнулся.— Если мне все отпечатки снимать — не только дня, ночи не хватит… Почему сразу не приехал? Да вон на той стороне в ту же ночь двадцать три дачи подломали. А одну сожгли. А я один на восемнадцать кооперативов, да еще две деревни у меня, да поселок воинской части… Одно я вам могу посоветовать: страхуйтесь, мужики! Хоть какое-то возмещение. Да сторожа настоящего ищите, а что этот, пьяница, накараулит. Сам мог и обчистить — опохмеляться-то надо.
У Ивана напакостили меньше других: утащили охотничий нож, который был у него еще с детства, дедом подаренный, походный котелок и пять банок говяжьей тушенки да перевернули все вверх дном, но все равно после этого уже опасно было оставлять в саду что-нибудь ценное, и каждый раз теперь Иван ехал в сад с тревогой: а вдруг там погром?
