Иван вышел на кухню и стал читать газету «Труд», которую он выписывал из года в год. И надо же — на четвертой странице советы молодому садоводу. В них не было ничего особенного, он с детства все это знал, но сейчас с волнением раз и еще раз прочитал статью, как обрезать плодовые деревья. А то вон еще, слышал, специальный журнал «Приусадебное хозяйство» стали выпускать.
— Маш,— не выдержал, высунулся он в дверь.— Брось ты эту ерунду. Иди сюда, разговор есть.
Жена послушно выключила телевизор, она тоже смотрела фильм без видимого удовольствия, так — от нечего делать, хотя сказать, что ей нечего было делать, тоже нельзя: у хозяйки в доме всегда дела найдутся.
— Только не смейся,— волнуясь, предупредил он.— Объявление я сегодня вычитал… Сад-огород продают, в хорошем месте, с домом.— Он почему-то стеснялся называть все это дачей, хотя в объявлении так и было написано: дача. — Может, подождем с машиной? Некуда нам ездить, так, для форсу больше, чтобы от других не отставать, задумали ведь.
Он боялся, что жена упрется, это ее идея — купить машину.
Но она даже не удивилась, лишь спросила:
— Дорого, небось?
— Да нет,— обрадовался он.— Наоборот, можно сказать, по дешевке. Такого случая больше не будет.
— А ты откуда знаешь?
— Да звонил я уже,— смутился он.— С семьей у них не получилось, вот по дешевке и отдают. Конечно, вроде бы нехорошо на чужом несчастье наживаться, но, с другой стороны, может, наоборот, людям поможем. Да и она говорит: хотелось, чтобы в хорошие руки попало.
Обрадовался и сынишка, Петька, в честь деда названный, в восьмой класс пойдет. Он ездил в сад к кому-то из товарищей и имел об этом свое представление.
Иван не стал откладывать в долгий ящик, тут же позвонил: вдруг кто перехватит. Договорились, что в субботу поедут смотреть. Но не выдержал, назавтра после работы поехал один.
Сад Иван нашел без труда, он ему сразу понравился, и Иван заволновался еще больше. Теснотища, конечно, никакого тебе сельского простора, и, может быть, Ивану он бы не лег на душу, если бы не был в крайнем ряду, а сам дом к тому же еще стоял на пригорке, и хотя окон пока не было, глядел он в луга, и при желании можно представить, что ряд домов, в котором он стоял, создавал как бы отдельную от всего остального кооператива улицу над рекой с одним порядком, была у них такая в деревне, Заречной называлась. В лугах привольно разбрелось стадо, за рекой — деревня, лес. Да и тут, прямо за «улицей», лес. Иван даже не подозревал, что в получасе езды от города есть такие места. Еще около электрички навстречу попался мужик с корзиной грибов, и были в ней и маслята, и рыжики, и даже сырые грузди.
Иван обошел дом, точнее, пока еще сруб под крышей. Лучше бы не рублен он был, лучше бы бревна тут лежали, вздохнул Иван. И срублен и сложен он был неумелыми руками, не говоря уже о том, что дерево было синее, подсоченное, да к тому же еще, по-видимому, в воде лежалое да и не ошкуренное вовремя, вон некоторые бревна жучком разрисованы, но где теперь не лежалого найдешь, когда оно, наоборот, вроде бы лежать не должно, так как его нигде не хватает.
Видно было, что рубили без души, как попало — на продажу, пользуясь тем, что теперь все купят да еще спасибо скажут: одно бревно толстое, другое — тонкое, без шипов — сруб сверху и разлезся в стороны. К тому же метки бревен Иван обнаружил почему-то внутри сруба — такого он еще в жизни не встречал,— сруб сложили, как бы рубаху наизнанку надели. Эх, плотники, вздохнул Иван, раньше за такую работу руки бы поотрубали.
Но все-таки это был сосновый сруб, и Иван загорелся: если изнутри обтесать, с некоторых венцов снять горбы — где изнутри, где снаружи, он еще заиграет.
И остаток недели он жил нетерпением: скорее бы суббота — он боялся, как бы кто не перехватил, он уже прикипел душой к этому месту, к этому срубу, и, может быть, как раз потому, что он был неуклюжий, неумелый, сиротский. Иван уже все продумал, как что поправит, как распланирует, где поставит печь. К участку он особо не присматривался, участок как участок, а что растет на нем — вернувшись домой, он жене и сказать не смог. Участок сразу понравился ему тем, что в углу у забора-сетки стояли две березы — наверное, единственные во всем кооперативе, и Иван с теплотой подумал о прежнем хозяине: не поддался общей тенденции — корчевать, сохранил! Место для бани, сразу решил Иван.
