«Тетя Матрена, я ученый уже… Я стороной…»
«Не ходи, Игорь, я тебя Богом прошу!..»
«Тетя Матрена, у меня к тебе дело есть… Давно собираюсь… Только не отмахивайся, выслушай… Я серьезно… Я не шучу… Ты бы окрестила меня, что ли… — говорил он торопливо и вдруг заплакал, горько и навзрыд. — Я на все готовый. Может быть, потому я такой несуразный… Шалопутный… Все от меня, как от холеры… Я серьезно… Тетя Матрена, на самом деле, может, окрестила бы?..»
«Да что ты, Игорь!» — вся перепугалась, даже перекрестилась тетя Матрена.
«Я серьезно, тетя Матрена… Ну вот, ты и обиделась… Эх ты!..»
А на другой день его убили… Отпустило меня немного. Еще, думаю, увижу Игоря, посмеюсь: это, наверно, с твоих конфет… Потащилась до магазина, не то чтобы уж больно надо, а так — хоть на людей поглядеть. Смотрю, у автобусной остановки мужик лежит, и все в автобус лезут, и дела никому нет. Я подумала, уж не отец ли. Ноги подкосились, подхожу, а это Игорь… Так и не выяснили. Одни сказывают, угораздило его кого-то разнимать. А вон Тимониха говорит, сноха видела: шла мимо какая-то большегрузная машина с дальними номерами. Ну, у магазина красный свет и переехала: какой, мол, у вас тут город, — напугала ребятишек, грязью окатила. А тут и окажись Игорь пьяный. Ну и полез к тому в кабину доказывать. Тот — на газ, а от Игоря так просто не отцепишься, повис он у него на подножке и отбирает руль. Тот за угол-то оттянул да его монтировкой… Да и не больно выясняли. В милиции-то небось обрадовались, хоть одним меньше, замучились они с ними. А у меня он все в глазах стоит. Как вспомню, и опять ходить не могу. А недавно полезла вон в фуфайку, а там конфеты его… Как что, плачу. Вон и отец уж на меня: нашла по ком плакать…
И я тоже — сколько уж времени прошло, но не выходит у меня из головы этот Игорь…
1986
