— Сам знаешь, нельзя так,— покачал он головой.— Я разве не подождал бы. Я сразу подумал, что к четырем не успеешь — далеко идти, и там, выше, мало воздуха.
— Но тебе же в стадо.
— А я уже не пойду,— улыбнулся он.— Я подумал, что ты можешь не успеть, и сходил. Там все хорошо… Какой гость на скорую руку.— Он, довольный, смотрел на меня.— Вот так и живу,— видя, что я оглядываюсь вокруг, обвел он руками не только свое жилище, обгороженные хворостом и камнями палатку с костровищем, но и горы, которые были сегодня прекрасны. Они, казалось, были напряжены изнутри.
— Все лето один,— словно прочитал он мои мысли.— Случись что…— Но тут же прогнал тревогу с лица, зачем ее показывать гостю.— Увидел, человек идет по тропе, обрадовался… Так обрадовался!.. Геолог или в отпуске?
— Отдохнуть немного,— уклончиво ответил я.
— Не мумие искать?
— Нет!— засмеялся, покачал я головой.
— В наших горах, говорят, самое лучшее мумие. Не знаю почему. Может, солнца тут много и небо рядом, может, оттуда, сверху, какая сила идет. В прошлом году один вот так тоже приходил снизу. Смотрю, глаза не отводит, хороший человек. Очень, говорит, надо. Отдал ему, что у меня с собой было,— три килограмма чистого и четыре килограмма сырца. Жду письма — нет и нет. Тогда написал сам, забеспокоился: может, что случилось, думаю, может, чем помочь надо, может, совсем заболел, раз мумие надо было. Ответили, что по этому адресу такой не живет,— засмеялся он.— Начальник геологов вон говорит: он же на твое мумие машину купил, да еще на одну осталось.
— Глаза не отводит?— усмехнулся я.
— Да. Раньше у нас так было, старики говорили, самый верный способ человека узнать: глаз не отводит, не со злом пришел…
— Хорошо, что ты сказал,— снова усмехнулся я.— А то я тоже хотел у тебя немного мумие попросить — граммов пятьдесят.
— Так мало?— удивился он.— Болеет кто, что ли?
— Болеет.
— Так я тебе пришлю. Дома у меня немного сырец остался. Адрес оставь, обязательно пришлю. Выварю и пришлю. А ты потом, если сможешь, пришлешь мне патронов к малокалиберной винтовке.
— Нет,— покачал я головой.
— Почему?
— Сначала я пришлю тебе патроны, если найду, как переправить, а потом уж ты — мумие.
— Какая разница!.. Мы, киргизы, тут всегда живем, но про мумие не знали. Старики, конечно, пользовались им, но редко, а лет десять назад, как в газете написали, нагрянули целые экспедиции. Мы сначала думали, геологи. Возьмут отпуск, а к нему еще один, как это у вас зовут, без содержания: килограммов по двадцать — тридцать некоторые увозили. Многие только портили, торопились, неправильно варили. Теперь мумие так просто не найдешь, осталось только на неприступных скалах.
— А как думаешь, есть в нем сила?
— Не знаю, может, есть. Может, нет. Главное — верить. Когда болеешь, во все поверишь Можно простую воду пить и верить, что спасет. И бывает, помогает.
— А тот, который глаза не отводил, из Москвы был?
— Нет, нашенский, из Фрунзе… У нас один старик как лечил — заставлял пить обыкновенную воду маленькими глотками: на рассвете, в полдень, на закате, смотреть на солнце — и радоваться. А если нет солнца — на воду, или на деревья, или на красивых женщин. Спрашивал: чувствуешь, как с каждым глотком входит в тебя сила? И вроде чувствовали. И вылечивал иногда, самых безнадежных.
— Может, вода была особенная какая? Есть такие источники, на них целые курорты строят.
— Знаю. Нет, брал, где все пили. Так и мумие, когда всё о нем узнают, тайны не будет, веры не будет. И меньше пользы от него будет.
— Ты не переживай, что он на твое мумие машину купил!— сказал я.— Богаче он не стал. Раз жадность пересилила, ему опять будет мало. Пропадет. Будет искать, еще кого обмануть. И рано или поздно пропадет. А заболеет — мумие ему не поможет, потому что не верит он в него, потому что для него оно — только деньги.
— А я и не переживаю,— искренне сказал он, присев на корточки, чтобы налить мне шурпы.— Ты пришел вот, и мне хорошо, и я богатый!— И он радостно засмеялся, посмотрев мне в глаза.
— Может, сначала чаю?— не выдержал, попросил я.— Пить страшно хочется.
— Ты ведь сверху пришел — чаем сразу не напьешься,— мягко возразил он.— Только горло сожжешь. Пей шурпу. А чай от тебя не уйдет. Вон чайник стоит. Мало, еще поставим. Воды у меня много,— показал он на только родившийся и потому весело скачущий по камням ручей.