Георгий от неожиданности ничего не ответил…
Утром была погода, но вертолет опять перехватил Ринат. Георгий обиделся на него, а тот лишь отмахнулся:
— Ты пойми, у меня тоже работа. Кто успел, тот и съел. Тут иначе нельзя. Тем более что я официальный заказчик вертолета.
— Но пойми, Ринат, тебе вертолет нужен каждый день, а мне всего на день — мог бы уступить.
— Сегодня никак не могу.
— Но ты мне каждый раз так говоришь. Войди в мое положение.
— Не могу. Кто же тогда будет входить в мое положение?!
Георгий обиженно отвернулся и пошел в поселок. Ринат лишь пожал плечами, усмехнулся.
— Может быть, на самом деле сегодня поработаем на него? — спросил Рината командир вертолета. — Уже половина августа, а парень, можно сказать, еще и не начинал работы. А его вездеходчик, наверное, уже загибается с голоду.
— У меня пять бригад сидят без работы. И в некоторых тоже, наверное, уже нет продуктов.
Вечером Георгий слышал, как прилетел вертолет, но решил не ходить к пилотам: там, в своих красных запорожских шароварах, довольный сегодняшним днем, будет ухмыляться Ринат, — но не выдержал, пошел.
— А, Георгий, — радостно приветствовал его Валентин Ильич. — Иди причастись. Ребята мои сегодня на обратном пути в Хатырку залетали. Приняли по рюмочке. Им больше нельзя. А посмотри на Володю, он уже где-то причастился основательно. Пропадает человек…
И точно: дизелист Володя попытался ему что-то сказать, но никак не получалось, он лишь блаженно улыбался и падал перед Георгием на колени:
— Мы… земляки… я… земляки… Я, между прочим… в студии МАХТа… учился… понимаешь…
— Какого МАХТа? — не понял Георгий.
— МХАТа, — пояснил Валентин Ильич. — Лишнего чуток хватил, вот у него и замыкает, перескок получается.
Георгий засмеялся.
— Да он на самом деле, кажется, там учился, — сказал Валентин Ильич. — Трезвым молчит, сколько ни выпытывай, а выпьет лишку — начнет рассказывать. То ли бросил, то ли выгнали.
Георгий, пожалуй, в первый раз внимательно посмотрел на Володю, которого до этого видел по нескольку раз в день, но тот уже сладко спал, уткнувшись лбом в угол. Тут пришел в своих красных штанах Ринат, хищно и довольно улыбающийся, и снова затеяли преферанс.
— Хочешь свежий анекдот? — краем половика наводя блеск на свои модные туфли — как он умудрялся ходить в них по Апук-ваяму! — повернулся к Георгию второй пилот вертолета, чернявый и красивый, как молодой бог, Армен Дадаян, пришедший в экипаж полгода назад вместо ушедшего на пенсию известного всей Камчатке и Чукотке Ивана Лукича Воронова.
— Не до анекдота мне.
— Да брось ты, улетишь, от работы кони дохнут… Так вот, слушай. Сидят корякские ребятишки на лужайке и пустыми кружками чокаются. Их спрашивают: «Что это вы делаете?» Что они, думаешь, отвечают?
— Не знаю.
— «Однако, в геологов играем».
Все захохотали, а бортмеханик Витя Гусев от смеха даже сполз с кресла.
— Я слышал этот анекдот, только немного по-другому, — сказал Георгий.
— А как? — заинтересовался Армеша Дадаян.
— «В летчиков играем. В полярных летчиков играем». Вот, посмотри на Володю, яркий пример.
— Ну, Гера, ты сегодня просто не в духе… Ну так я не дорассказал об отпуске, — повернулся он к Ринату. — Взяли мы отпуск, значит. За два года. Был знакомый мужик в облисполкоме. Через него купили в складчину втроем, экипажем, «Москвич». У Челябинска отобрали права у меня, у Горького — у Володьки, а когда переезжали через Волгу, на самом выезде с моста Витька врезался сзади в МАЗ. Мотор, разумеется, весь разбил. Что делать? На счастье, навстречу бульдозер. Остановили: «Будь другом, сковырни его с насыпи!» —«Да вы что, ребята, с ума сошли?!» — «На вот тебе за это червонец, только сковырни!» Пожал плечами: «Дело ваше». И сковырнул. Мы облегченно вздохнули — намучились только с этим «Москвичом». И пошли пешком дальше — впереди было еще два месяца отдыха…
Часа через три Георгий, возбужденный и легкий от выпитого — а утром, он знал, будет болеть голова и он будет проклинать себя, — шел к себе домой, в пустовавший, а потому бесцеремонно занятый им балок московских аэрогеологов. От крошечного клуба в разные стороны расходились люди — только что кончился фильм. Георгий от единственного освещенного столба перед клубом повернул в переулок меж растянутых по кольям вместо изгороди старых сетей, чтобы попасть на мосток через речку, и неожиданно впереди себя увидел Веру, осторожно спускающуюся по скользкому и грязному склону.
Она, разумеется, не видела его. Кровь, взбодренная спиртом, всколыхнулась в нем, он вспомнил, что он мужчина, ему было приятно, что он нравится этой странной девушке, ему захотелось легких подвигов, и, весь подобравшись, напружинившись, Георгий решительно догнал ее:
— Здравствуйте, Вера!
— Здравствуйте!
Георгий чувствовал, как она вся напряглась, и ему нравилось быть сильным и властным рядом с ней.
