«В определенных литературных кругах самыми выдающимися мыслителями считались славянофилы. Возможно, считаются и сейчас, — в сравнительно недавней статье «Какая улица ведет к храму?» писал некто И. Клямкин. — Если отбросить полемические перехлесты, то они не отрицали ни значение петровских реформ, ни важности научного и технического развития. Но они считали ненормальным, что реформы искусственно разобщили образованных людей и людей из народа: разная одежда, разные манеры, разные привычки, разговаривают на разных языках (и в прямом и в переносном смысле), друг друга не понимают и понять не хотят.
Славянофилы были правы, когда говорили: расколотая нация обречена… что народ не чистый лист бумаги, на котором можно писать все, что не вздумается интеллигенции, у него есть своя своеобразная и самобытная культура, она может нравиться или нет, но не считаться с ней нельзя, иначе будешь не просветителем, а проповедником в пустыне. Они хорошо разъясняли, что в основе этой культуры не индивидуальность, не личность, а коллективность, общинность, не «я», а «мы», не сольное, а хоровое начало.
Много верного говорили славянофилы, и совсем неплохо, что нашлись в наше время люди, которые помянули их добрым словом. Жаль только, что, вспоминая их, вспомнили не все, а если вспомнили, то не задумывались над тем, почему же «улица», проложенная воображением славянофилов, оказалась не заселенной ни интеллигенцией, ни народом».
Хорошо сказал И. Клямкин о хоровом, семейном начале русского народа, хотя эта мысль сама по себе и не нова. Но хочется спросить: если Россия пошла иным путем, значит ли это, что славянофилы во всем ошибались? Тем более, что дорога, по которой нас повели силой, через гражданскую войну, через ГУЛАГ, тоже привела к храму? И к храму ли она вообще? А может, как раз тот путь вел к храму? Не зря же на него так ополчились! Или он хотя бы намечал дорогу к храму? Другое дело, что они не очень ясно его указали. Они скорее чувствовали его сердцем, чем представляли зримо. К тому же их специально сбивали с него. Иначе мы сегодня, наверное, не возвращались бы к их коренным мыслям, в том числе и таким, что в будущей гармонии земного человечества мы придем не через братоубийство и «мировую революцию», а через признание всякой народности, через признание, что из «совокупности их слагается общечеловеческий хор».
И так ли уж утопична была их мысль о русской крестьянской общине? Наверное, не случайно в начале сороковых годов прошлого столетия приезжал в Россию, чтобы изучить русскую общину, немецкий барон Гакстгаузен. А американец Генри Джордж, которого очень почитал Л. Н. Толстой, писал: «Путь к исцелению: отдать всю землю в распоряжение общин».
Как это некоторым ни покажется странным, в вопросе о земле не расходился с славянофилами Н. Г. Чернышевский, которого многие десятилетия «революционеры» изрядно перевирали и упрощали и, чтобы сделать своим, рисуя его образ, не жалели кровавой краски. А он в ряде статей отстаивал общинное землевладение и землепользование. В частности, в 1857 году он писал: «А если уж делать выбор, то лучше славянофильство, нежели та умственная дремота, то отрицание современных убеждений, которые часто прикрываются под эгидою верности западной цивилизации, причем под западной цивилизацией чаще всего понимаются системы, уже отвергнутые западной наукой, и факты, наиболее прискорбные в западной действительности, например, порабощение труда капиталу, развитие искусственных потребностей, удовлетворяемых роскошью, и т. д., не говоря уже о замещении общинной поземельной собственности полновластною личною».
Нынешние наши «революционеры» вовсю, мягко говоря, критикуют К. Маркса, беззубо пережевывая труды которого, они столько лет и десятилетий безбедно кормились. Я далеко не отношусь к его приверженцам, более того, и в КПСС никогда не состоял, но почему-то противно мне это поношение, противна мне эта смелость в пору вседозволенности и тем более уж, когда не хватают по ночам: как яростно их духовные и кровные предшественники внедряли в Россию Маркса (только его ли?!), с той же яростью их прямые наследники его ниспровергают, потому что не в полную меру удалась их диверсия против России, и теперь ядовитую вселенскую ложь нужно внедрять в Россию другим путем, уже без Маркса. Но с внедрением учения Маркса в России связана и другая великая ложь. До последнего времени мало кто знал, что сам Маркс видел будущее России вовсе не в слепом следовании «Капиталу». До последнего времени мало кто знал, что известная революционерка Вера Засулич обратилась к Марксу с письмом, в котором спрашивала его об отношении к русской общине, вокруг которой у русских революционеров разгорелись горячие споры, одни видели в ней надежду, другие, наоборот, тормоз для дальнейшего развития.
