Михаил Чванов

«Крест мой… Быль о великом семьянине»

Когда Андрей Платонович Платонов писал эти строки, он не подозревал, что уже через несколько месяцев окажет­ся на родине Сергея Тимофеевича Аксакова. И меньше всего он думал, что окажется здесь в силу трагических для страны обстоятельств. Глубокой осенью 1941 года, когда немецкие танки были уже на близких подступах к Москве, он с семьей был эвакуирован в Уфу.

Несомненно, тяжелые думы одолевали Андрея Платоно­ва в Уфе. Нагрянувшая всенародная беда обострила их. Позади целые десятилетия страдания русского народа — почему так случилось? После такого могучего взлета русс­кой, общечеловеческой мысли? Словно она, так высоко взле­тев, спровоцировала против себя вселенское зло? Позади гражданская война, тяжелые двадцатые, страшные тридца­тые годы, подорвавшие нравственные устои и силы русского народа, его мысли о добре и зле, его мысли об общечеловеческой братской семье, в которой нашлось бы счастливое место всем наро­дам, живущим на Земле. Годы, когда нравственный идеал великого народа стали воплощать не в образах, созданных Л. Н. Толстым и Ф. М. Достоевским, а в образе Павлика Морозова, обманутого и несчастного в своей слепоте отрока, предавшего отца. А может, Павлик Морозов и не предавал отца, может, просто придумали эту дурно пахнущую легенду? Годы, когда все лучшее в народе этапами ухо­дило на восток, в туруханскую и колымскую вечную мерз­лоту. И вот теперь по улицам Уфы днем и ночью шли на запад маршевые роты, сопровождаемые вооруженной охраной, стучали мимо нее в бесчисленных поездах — народ, десятилетиями уходивший под стволами ружей и в окру­жении сторожевых псов на восток, точнее, остатки его, те­перь вот так же, под ружьями, шел на запад — спасать стра­ну, спасать Родину, и даже в эти гибельные и священные для него дни ему не верили, и еще долго после войны ему не будут верить…

Мало кто, наверное, тогда, в преддверии войны, тем бо­лее юные читатели, вдумывались в смысл предисловия А. П. Платонова, в его мысли о Родине и о семье — очень уж все это не вязалось с общим настроем времени. Более того, произведения Аксакова как бы противоречили ему, утверж­дая обратное, и еще целые десятилетия даже уже после воийны будут, избегая главного, неискренне, слащаво востор­гаться необыкновенным умением С. Т. Аксакова писать при­роду, при этом безжалостно губя ее. А Андрей Платонович Платонов вслед за Аксаковым ясно видел настоящую и гря­дущую нашу беду, не такую, может, зримую, как война, — более тихую, незаметную, но не менее убийственную по своим незримым последствиям: разрушение семьи, разрыв между отцами и детьми, который преподносился нам чуть ли не как свидетельство необычайного прогресса человече­ских отношений. И все это неминуемо привело нас к про­пасти, к «Котловану» — семейной хронике XX века. От «Семейной хроники» С. Т. Аксакова до «Котлована» А. П. Платонова — вот путь, семейная хроника русского народа, отказавшегося частью по соблазну, частью силой от своих нравственно-исторических путей. Кстати, вышеупомянутая статья А. П. Платонова о «Детских годах Багрова-внука» вышла в 1941 году под псевдонимом Ф. Человеков.

В Уфе у А. П. Платонова вышла книга «Под небесами Родины». Начинается она рассказом «Крестьянин Ягафар». Глубоким уважением к башкирскому народу, к его куль­туре проникнут рассказ. Кому-то это может показаться уди­вительным, а мне нисколько, что за такое короткое время Андрею Платоновичу удалось понять душу этого народа. Он и раньше понимал, а тут нашел лишнее подтверждение, что у всех народов одна судьба, общие беды и общие радос­ти, похожие представления о счастье, а значит, и общие думы о будущем. Различия лишь внешние — в образе жиз­ни, в одежде, в обычаях, зачастую и в предрассудках, в ве­ковой взаимной настороженности. Не случайно, навер­ное, что никогда больше люди разных национальностей не бывают так похожи друг на друга, как в младенчестве и старости. Лишь одежда да, может, цвет лица отличают ста­рика-русского от старика-литовца, от старика-узбека. В них больше общего, чем различий, по крайней мере, в мыслях, в представлениях о счастье.

В рассказе те же, что и в предисловии к «Детским го­дам Багрова-внука», глубинные мысли о Родине, о  семье, о будущем человечества, о зле, угрожающем всему этому. Только предисловие было написано, когда над страной был пусть зыбкий, но мир, а сейчас над ней не просто распрос­терла свои крылья беда, а враг стоял у самых стен Моск­вы: «…он давно чувствовал, что где-то посредине земли зреет смертное зло, и теперь оно вышло наружу, в войну… Бабай чувствовал всемирное нарастающее зло по людям, по томлению их мысли, по содроганию их тихих сердец, все более скупо берегущих свое счастье, свое семейство и свою родную землю…»

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top