Когда Андрей Платонович Платонов писал эти строки, он не подозревал, что уже через несколько месяцев окажется на родине Сергея Тимофеевича Аксакова. И меньше всего он думал, что окажется здесь в силу трагических для страны обстоятельств. Глубокой осенью 1941 года, когда немецкие танки были уже на близких подступах к Москве, он с семьей был эвакуирован в Уфу.
Несомненно, тяжелые думы одолевали Андрея Платонова в Уфе. Нагрянувшая всенародная беда обострила их. Позади целые десятилетия страдания русского народа — почему так случилось? После такого могучего взлета русской, общечеловеческой мысли? Словно она, так высоко взлетев, спровоцировала против себя вселенское зло? Позади гражданская война, тяжелые двадцатые, страшные тридцатые годы, подорвавшие нравственные устои и силы русского народа, его мысли о добре и зле, его мысли об общечеловеческой братской семье, в которой нашлось бы счастливое место всем народам, живущим на Земле. Годы, когда нравственный идеал великого народа стали воплощать не в образах, созданных Л. Н. Толстым и Ф. М. Достоевским, а в образе Павлика Морозова, обманутого и несчастного в своей слепоте отрока, предавшего отца. А может, Павлик Морозов и не предавал отца, может, просто придумали эту дурно пахнущую легенду? Годы, когда все лучшее в народе этапами уходило на восток, в туруханскую и колымскую вечную мерзлоту. И вот теперь по улицам Уфы днем и ночью шли на запад маршевые роты, сопровождаемые вооруженной охраной, стучали мимо нее в бесчисленных поездах — народ, десятилетиями уходивший под стволами ружей и в окружении сторожевых псов на восток, точнее, остатки его, теперь вот так же, под ружьями, шел на запад — спасать страну, спасать Родину, и даже в эти гибельные и священные для него дни ему не верили, и еще долго после войны ему не будут верить…
Мало кто, наверное, тогда, в преддверии войны, тем более юные читатели, вдумывались в смысл предисловия А. П. Платонова, в его мысли о Родине и о семье — очень уж все это не вязалось с общим настроем времени. Более того, произведения Аксакова как бы противоречили ему, утверждая обратное, и еще целые десятилетия даже уже после воийны будут, избегая главного, неискренне, слащаво восторгаться необыкновенным умением С. Т. Аксакова писать природу, при этом безжалостно губя ее. А Андрей Платонович Платонов вслед за Аксаковым ясно видел настоящую и грядущую нашу беду, не такую, может, зримую, как война, — более тихую, незаметную, но не менее убийственную по своим незримым последствиям: разрушение семьи, разрыв между отцами и детьми, который преподносился нам чуть ли не как свидетельство необычайного прогресса человеческих отношений. И все это неминуемо привело нас к пропасти, к «Котловану» — семейной хронике XX века. От «Семейной хроники» С. Т. Аксакова до «Котлована» А. П. Платонова — вот путь, семейная хроника русского народа, отказавшегося частью по соблазну, частью силой от своих нравственно-исторических путей. Кстати, вышеупомянутая статья А. П. Платонова о «Детских годах Багрова-внука» вышла в 1941 году под псевдонимом Ф. Человеков.
В Уфе у А. П. Платонова вышла книга «Под небесами Родины». Начинается она рассказом «Крестьянин Ягафар». Глубоким уважением к башкирскому народу, к его культуре проникнут рассказ. Кому-то это может показаться удивительным, а мне нисколько, что за такое короткое время Андрею Платоновичу удалось понять душу этого народа. Он и раньше понимал, а тут нашел лишнее подтверждение, что у всех народов одна судьба, общие беды и общие радости, похожие представления о счастье, а значит, и общие думы о будущем. Различия лишь внешние — в образе жизни, в одежде, в обычаях, зачастую и в предрассудках, в вековой взаимной настороженности. Не случайно, наверное, что никогда больше люди разных национальностей не бывают так похожи друг на друга, как в младенчестве и старости. Лишь одежда да, может, цвет лица отличают старика-русского от старика-литовца, от старика-узбека. В них больше общего, чем различий, по крайней мере, в мыслях, в представлениях о счастье.
В рассказе те же, что и в предисловии к «Детским годам Багрова-внука», глубинные мысли о Родине, о семье, о будущем человечества, о зле, угрожающем всему этому. Только предисловие было написано, когда над страной был пусть зыбкий, но мир, а сейчас над ней не просто распростерла свои крылья беда, а враг стоял у самых стен Москвы: «…он давно чувствовал, что где-то посредине земли зреет смертное зло, и теперь оно вышло наружу, в войну… Бабай чувствовал всемирное нарастающее зло по людям, по томлению их мысли, по содроганию их тихих сердец, все более скупо берегущих свое счастье, свое семейство и свою родную землю…»
