Иначе почему мы, умиляясь пленительным пейзажем С. Т. Аксакова, его необыкновенно поэтическим и тонким видением природы, чувством единства с ней, мы как бы специально оскверняем и уничтожаем места, связанные с памятью о С. Т. Аксакове, словно мешает он нам: не дай бог осознаем свое беспамятство?!
Природа в произведениях С. Т. Аксакова… Она — не фон или пейзаж, где происходит действие. Она сама — действующее лицо, и, может быть, самое главное. И я не случайно вспоминаю великого русского художника Михаила Васильевича Нестерова. Что прежде всего их объединяет. Это — согласие в их произведениях, духовное и физическое, глубинное и неразрывное: Матери-природы и Человека-сына. Они живут в их произведениях единой, согласной и счастливой семьей. Он и человек-то до тех пор, покуда помнит это. И Сергий Радонежский у Нестерова всегда среди природы, и благословляет на подвиг Дмитрия Донского не только он, но и природа.
И в связи с этим, может, самое главное. Говоря о произведениях С. Т. Аксакова, обязательно вспоминая о необычно музыкальном, народном их языке, опять-таки о его необыкновенном пейзаже — и все это — правда, мы, кажется, ни разу не обратили серьезного внимания на то, что его главная книга названа «Семейная хроника» — совсем не случайно. И не это ли является одной из неосознанных причин пристального обращения сегодняшнего читателя к Аксакову? Не в этом ли еще особая притягательная сила этой книги? В наше бурное и стремительное время, время большой и неоднозначной общественной перестройки, происходит и не менее сложная перестройка семьи. Но в том ли направлении она идет? Может быть, еще поэтому мы так внимательно всматриваемся в ту двухвековую даль, чтобы определить: то ли выбрасываем на свалку, то ли берем за краеугольные камни, фундамент современной и будущей семьи?
Да, семья, как и общество в целом, изменяется. И, видимо, не надо бояться этих изменений, надо только, намеренно повторяю, понять, что главное, а что второстепенное и только с виду значительное, или скорее, соблазнительное, и в этом нам, может, больше чем многие социологические и прочие исследования помогут «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» С. Т. Аксакова — семейная хроника двухвековой давности. И мы убедимся, что в семье, как и в нравственности вообще, есть те непреходящие ценности, которые не меняются, которые не должны меняться независимо от времени, независимо от меняющихся общественные отношений, а если менять их, то только в сторону укрепления, усовершенствования этих ценностей, прежде всего таких, как непререкаемый авторитет отца, взаимодоверие и взаимоуважение, взаимоподчинение интересов, но и место в семье каждого члена семьи, как и в обществе, ведь недаром мы говорим, что семья — ячейка общества.
Умаляет ли женщину то, что во главе семьи стоит отец? По-моему, нет. Если же этот принцип нашу современницу умаляет, то нужно не просто глубоко задуматься, а бить тревогу, значит, в ее нравственности, в ее обязанности перед семьей, обществом и будущим поколением произошел какой-то опасный сдвиг. Другое дело, отвечает ли в большей массе своей роли современный отец и мужчина, зачастую инфантильный и феминизированный семейным и женским школьным воспитанием (круг замкнулся) и зачастую излишне пристрастный к спиртному? Не слишком ли мы как-то уродливо поняли и стали претворять в жизнь так называемую эмансипацию или раскрепощение женщины? Ведь дело еще в том, от чего она стала раскрепощаться: от того, что ее действительно закрепощало, или от святых ее функций и обязанностей?
Не от этого ли многие наши беды? Я уверен, что большинство женщин согласятся со мной. Эмансипация — это не освобождение женщины в семье от роли матери-хозяйки и хранительницы духовного здоровья и превращения ее в замотанного главу семейства, что, впрочем, не освобождает ее от прежних, чисто женских обязанностей, это — не обязательно главенство во что бы то ни стало ее в семье, хотя бы только ради престижа, при оставшемся преимущественном положении, что кормит семью все-таки отец. Эмансипация — это не дискредитация института отца как главы семейства перед детьми, перед самим собой и перед обществом, что вольно или невольно приводит к комплексу мужской неполноценности, и не это ли одна из причин его частого пристрастия к зеленому змию.
Эмансипация — это также не кирка в руках женщины на дорожных и строительных работах, и даже не руководство фабриками и заводами (разумеется, что, в принципе, я не против этого), а духовное и физическое ее раскрепощение, оставляющее за ней не менее, а может, более важную, чем быть непременным главой семьи, роль, семейную и общественную — по-прежнему быть нежной и чуткой хранительницей очага и воспитательницей детей в самом раннем и, как утверждают психологи и педагоги, ответственном возрасте. А то не превратилась ли наша эмансипация в еще большее закрепощение женщины при одновременном, как следствие, закрепощении мужчины? Не страдает ли от существующей ныне формы эмансипации прежде всего сама женщина, а следовательно, и семья, и общество в целом?
