Где кроются причины уродливой эмансипации? Очевидно, процесс этот начался не вчера и не сегодня, а имеет большую историю. Но, несомненно, он был усилен, ускорен и вынужденным главенством женщин в семье в тридцатые, в сороковые и пятидесятые годы, довоенным, военным и послевоенным вдовством, когда наиболее здоровое физически и нравственно мужское население страны было замучено в лагерях, повыбито на войне, а вернувшаяся оттуда его часть, в большинстве своем израненная и искалеченная, еще долгие годы не могла взять на себя прежнюю роль? А потом, когда уже немного оправились от ран, в делах, в суете не остановились, не осмотрелись, не подумали — и потом не освободили женских рук и от мужских забот, и от многих других дел, забыв, что главное ее государственное дело — воспитывать детей, воспитывать будущее поколение; да еще попивать стали, все кивая на ту проклятую войну: она, мол, во всем виновата. Так-то оно так, но и гордость и честь мужскую надо не терять, а тут уж кое-кто и просто разленился, и уж совсем не хотелось брать в руки эту самую кирку (мы и сегодня, ничуть не стесняясь, поем: «Я назову тебя зоренькой — только пораньше вставай, я назову тебя солнышком — только везде успевай…») — вот и получилось, что на самой что ни на есть тяжелой физической мужской работе у нас еще долгое время трудились женщины, а мы все больше ходили в бригадирах да учетчиках, да в уполномоченных, да еще где — и загрубели не только женские руки, но и женские души. И, может, тогда произошел очередной аномальный сдвиг-ожесточение — и, может, уязвленное чувство подавленной, точнее, искаженной женской сути и гипертрофированное, родившееся в результате всего этого чувство женского лидерства в семье в еще более искаженной форме передалось новому поколению, живущему уже в совершенно иных экономических, социальных и демографических условиях и потому так больно почувствовавшему этот диссонанс.
Впрочем, носителем «патриархальности» может быть не обязательно отец, а и мать, но движимая не ложным и порочным лидерством, а глубоким родовым чувством. Вспомним, что самые горькие и страшные поры войн и нашествий, сопровождаемые безотцовщиной, не развалили народ. Откроем, наконец, ту же «Семейную хронику» и убедимся, что истинным главой в семье родителей С. Т. Аксакова была мать. Да и в семье самого Сергея Тимофеевича. Уже не помню, кто из его биографов писал: «…семья эта, имеющая полное право на название образцовой, была создана больше всего любящим и замечательно выдержанным характером Ольги Семеновны, ее редким тактом, ее умом и сердцем, а между тем она достигла этого незаметно, не только не выдвигая себя на первый план, но даже не имея притязания ни на какое нравственное преобладание, но совершенно естественно, скромно и незаметно исполняя свой долг. Ее назначение было сохранять в семье внешний порядок и внутреннюю гармонию. Она вносила в нее теплый, ровный свет…»
И будущее семьи — только в истинном равноправии мужчины и женщины, оно — в истинном понимании ими своих родовых и социальных ролей, в истинной любви, в истинном союзе, в котором не может быть никакой выгоды, пусть даже если единственной выгодой является забота о будущем совместных детей. И тогда срабатывает обратная связь: раз семья абсолютно свободна, не зиждется на законе, экономике или предрассудках даже, она станет крепче, то есть станет истинной семьей. И беда в том, что современная женщина в большинстве своем не пытается упрочить свои древние изначальные и непреходящие позиции матери-жены (как, впрочем, и мужчина) — а именно в этом направлении должен лежать ее путь к истинному равноправию, — а пытается встать на место мужчины. При этом она неминуемо теряет свои изначальные качества и вольно или невольно начинает подстраиваться под него и действовать его методами. А это не возвращение к более, может, нравственному матриархату, а уродливая форма патриархата, по-женски экстремистская и истеричная…
И, возвращаясь к Аксакову, мы невольно сделаем вывод, что только в единстве с природой, которая в больших городах — а уже большинство из нас живет в городах — все больше уходит от нас, возможен гармоничный человек, что только в нравственно здоровой семье, имеющей продолжение как в прошлом, так и в будущем, вырастают нравственные и гармоничные дети и полноценные члены общества, если хотите, граждане. И не просто в единстве, а в триединстве: природа, материнское воспитание в самом раннем возрасте и отец — во главе всех углов. Если эта цель распадется, если из нее выпадет хотя бы одно звено, а у нас зачастую выпадают сразу два, а то в три: и природа, и отец, а так как в этом случае кто-то должен зарабатывать на хлеб насущный, то и мать, замотанный глава семьи. Только семьи ли?
