Но и для некоторых сербских патриотов имя Драгоша Калаича было словно красная тряпка для быка. Их не устраивала его широта взглядов. Потому что он видел дальше и больше их, не замыкаясь в чисто сербских проблемах, чем болели и, к сожалению, и по сей день эгоистично болеют некоторые сербские патриоты, которые вспоминают о России только когда начинает припекать на сковородке истории. В чем только его не обвиняли. В том, что он полжизни прожил за границей (словно он это делал по своей воле) и мыслил категориями общеевропейскими, общепланетарными. Его обвинили в проитальянских взглядах только потому, что он учился и потом продолжительное время вынужден был жить в Италии, в прогерманских взглядах, саркастически называя его арийцем, хотя в этом была доля истины, потому что он считал, что будущее Европы, да и всего мира было бы иным, если бы «тайне беззакония» не удалось два раза только за первую половину XX века стравить между собой две великие страны: Россию и Германию — и на их руинах построить государство Израиль. Его обвинили в не славянстве воззрений, его, который писал, что «одним из коренных определений сербской нации является Косовский завет, т.е. выбор Высокого Неба вместо низкой земли. Речь идет о величественной метафоре решающего выбора между низким и возвышенным, между рабской согбенностью и правом гордо стоять в полный рост, между животными страстями и извечной тягой к божественным источникам человеческой души. Речь идет о выборе истинной свободы – пусть даже ценой смерти – вместо рабской воли…»
Те же, кто понимал его, без доли иронии его называли истинным или даже последним арийцем. В том числе и потому что он воспринимал Россию не только как по крови родную и мистически связанную с Сербией славянскую страну, которая в XIX веке спасла Сербию и которая потому в ответе за нее в веках, но и как историческую и духовную прародину всех индоевропейских народов. В предисловии к книге «Американское зло» Илья Числов (несомненно, его перу принадлежит некролог в еженедельнике «Российский писатель, кажется, единственный в российской печати») писал: «Именно поэтому Драгош Калаич, еще в ранней юности открывший для себя нетленную красоту поруганной Европы и безбрежную даль звездных горизонтов Традиции, с такой теплотой и любовью пишет о нашей великой Родине, чей подлинный лик он узнал задолго до «перестроечной» вакханалии: Россия для него одновременно и братская славянская страна, и небесный идеал, и исток (а ныне и последний оплот) российской духовности». И, как последний ариец, Драгош Калаич считал, что сербы в своей неравной борьбе защищают не только Сербию и Россию, но и всю Европу. Одна из его статей Калаича так и называлась «Сербы защищают Европу», он считал, и, может, благодаря ему этих взглядов придерживались и ныне объявленные «новым мировым порядком» с молчаливого согласия российских властей военными преступниками славные сыновья сербского народа Радован Караджич и Ратко Младич, что они ведут одно из сражений Третьей мировой войны за еще возможное спасение Европы…
Драгош Калаич часто бывал в нашей стране. Уже по тому, с кем он встречался и дружил, можно судить, какую Россию он боготворил: Валентин Распутин, Вячеслав Клыков Василий Белов, Игорь Шафаревич, Илья Глазунов, Эдуард Володин, Юрий Лощиц, Станислав Куняев,… Российские впечатления в той или иной мере стали основой таких его книг, как «Американское зло», (1994), «Преданная Европа» (1994), «Россия встает» (1994). По приглашению Драгоша Калаича в Сербской Краине побывали (побывав однажды под перекрестный пулеметный огонь) Валентин Распутин и Василий Белов. На берегу Байкала Валентин Григорьевич недавно рассказывал мне об этой поездке.
Учитывая абсолютный авторитет Драгоша Калаича в сербских истинно патриотических кругах, его приближали к себе самые разные политики: одни, как Караджич и Младич — на него опирались, абсолютно ему веря, он был идеологом их борьбы, другие, как Милошевич, у которого он в одно время тоже был советником, – хотели его использовать в своих целях. Драгош Калаич, в свою очередь, согласился на сотрудничество с последним в наивной надежде поставить режим Милошевича на службу интересов сербского народа. Увы, в результате Драгош Калаич, как и прежде, был отлучен от средств массовой информации, а потом снова вынужден был покинуть Сербию. Именно к этому времени относится его единственная за этот период книга публицистики «Американское зло», где о сугубо сербских и славянских проблемах говорится вроде бы очень мало. И опять он слышал упреки, что его интересует не Сербия, а вселенские, далекие от ее сегодняшних бед, проблемы; некоторые из патриотов, которые видели в происходящем на Балканах только трагедию Сербии, отчаянно взывали о помощи, в том числе военной, к ельцинской и послеельцинской России, плохо представляя, что в России тогда происходило: «Пошлите военные корабли в Дунай, самолеты в небо Югославии!!!», не задумываясь над тем, что эти отчаянные возгласы лишь давали лишний повод российской власти никаким образом не помогать Сербии. Он смотрел дальше и выше…
