Да, когда противоборствующие стороны в России, словно сговорившись, как бы поставили перед собой единую цель: как можно побольше уничтожить и без того обескровленного первой мировой войной и революцией российского народа, а так называемое мировое сообщество только радовалось этому и подогревало братоубийственный пожар, он, далекий от политики великий полярный исследователь, норвежец, у которого близких и дальних родственников в России не прослеживалось, отставил в сторону все свои запланированные очень важные для человечества экспедиции, научную работу, и, вызывая раздражение и неудовольствие красных и белых вождей, а также огромного количества западных политиканов, ждущих окончательного уничтожения России, превращения ее в сырьевой придаток Европы и Америки, все свои силы посвятил сбережению русского народа.
Да, у одних это вызывало раздражение, переходящее в злобу, у других — недоумение: почему именно он, норвежец и далекий от политики полярный исследователь?
На то были особые причины. Главная из которых: помимо того, что он был великим полярным исследователем, он был великим, планетарно мыслящим Человеком (святое одиночество в бескрайних просторах ежечасно грозящего смертью Северного Ледовитого океана давало возможность увидеть планету и человечество на ней как бы со стороны, уйти от суетного, сиеминутного, увидеть главное), смотрящим далеко в будущее и многое видевшим там, в том числе глобальные беды, которые человечество ждут, и надежду, которая может предостеречь его от этих бед. А надежду, к удивлению многих, он увидел в разрушенной, обескровленной мировой войной и раздираемой в том числе по чьему-то злому умыслу гражданской войной России.
Да, однажды побывав в России, даже не в самой России, а на полярных ее окраинах во время подготовки экспедиции на «Фраме», а потом глубже узнав ее в путешествии по Сибири, он не просто глубоко полюбил Россию и русский народ, но и, как великий ученый и как великий провидец, увидел, что за Россией, за душой ее народа, для кого-то загадочной, а для него понятной и близкой, будущее не только Европы, но и всей планеты. В 1913 году он, не задумываясь, принимает приглашение русско-норвежского Сибирского акционерного общества быть консультантом в экспедиции по изучению возможностей транспортных связей с Центральной Сибирью, то есть в прокладке Северного морского пути, которым позже, в советское время, не без оснований так гордились, Северный морской путь сыграл исключительную роль в освоении Восточной Арктики и Сибири. Через Карское море на пароходе «Коррект» Нансен проплыл из Норвегии к устью Енисея. Был момент, когда он буквально спас корабль от верной гибели. В устье Енисея можно было бы закончить оговоренное договором путешествие, но он на катере поднялся верх по Енисею до города Енисейска, оттуда добрался на лошадях до Красноярска, а потом по железной дороге доехал до Владивостока. На обратном пути Нансен заехал в Петербург, где принял участие в обсуждении вопроса об оказании помощи неудачной экспедиции Г.Я. Седова к Северному полюсу.
Путешествие по Сибири произвело огромное впечатление на Нансена. Вернувшись на родину, он написал книгу «По Сибири» (1914 г.), в которой предсказывал Сибири огромное будущее: «Наступит время, она проснется, проявятся скрытые силы, и мы услышим слово о Сибири. У нее есть свое будущее. В этом не может быть никакого сомнения». Как бы подчеркивая эту уверенность, он дал книге подзаголовок: «В страну будущего». Кто, кроме Нансена, может, только разве сумасшедший, так мог назвать книгу о России, в то время разоренной, — в том числе самими, впадшими в беспамятность и беснование, русскими?!
Надо ли мне сейчас перечислять, что дала России в XX веке проснувшаяся, точнее, разбуженная Сибирь — в том числе целую плеяду больших ученых, мыслителей, писателей, достаточно назвать В. Г.Распутина, который стал совестью России…
Многие тогда не понимали, как и сейчас не понимают или делают вид, что не понимают, что, спасая Россию, Нансен спасал и Европу, а вместе с ней и весь остальной мир. Многие до сих пор не могут простить ему таких слов: «Русский народ имеет большую будущность, и в жизни Европы ему предстоит выполнить великую задачу». И это он говорил о стране, в то время буквально вымирающей от голода! И в разных вариантах он повторял эту мысль снова и снова в разных странах и с разных трибун: «Это будет Россия, которая не в слишком отдаленном будущем принесет Европе не только материальное спасение, но и духовное обновление». Если все-таки, пусть с большой оговоркой, говорить о Нансене как о политике и вкладывать в это понятие высший смысл, то он стал им еще во время похода на Северный полюс, в котором взлелеял мысль не только о создании международной организации, которая способствовала бы установлению между государствами таких отношений, которые в будущем давали бы возможность предотвращать войны и другие социальные катаклизмы, но и об особых духовных отношениях между народами, может, быть не государственных, которые стали бы выше государственных. Но для этого нужно было найти духовное поле, которое могло бы стать платформой, прочным основанием для будущего гармоничного обустройства до сих пор погрязшего в войнах и междоусобице человечества. И, может, неожиданно для себя он нашел эту духовную опору в России, увидев в душе русского народа вселенскую объединяющую душу. Нансен безоговорочно поверил в Россию, как во всемирную надежду. И когда в нее пришла беда, и беда эта во многом умножалась тем, что некоторые, как и Нансен, видевшие будущность России, в отличие от него, смертельно боялись ее и способствовали этой беде, Нансен, отбросив все свои дела, даже те, которые были для него главными в жизни, пришел России на помощь Впрочем, спасать русских, может, сам не подозревая о том, он начал еще до нашей российской национальной катастрофы. Незадолго до начала первой мировой войны своей книгой, а особенно картой-схемой в ней, он в апреле 1914 года спас выдающегося русского полярного исследователя В. И. Альбанова, штурмана экспедиции Г.Л. Брусилова на шхуне «Св.Анна», ушедшей в Арктику в один год с экспедициями Г. Я.Седова и В. А. Русанова. В. И. Альбанов, ориентируясь исключительно по карте-схеме в книге Ф.Нансена, которую нес с собой, наверное, как Библию, когда из-за лишнего веса было выброшено все, что можно и нельзя было выбросить, с затертого льдами судна чуть ли от самого Северного полюса через несколько месяцев по плавучим льдам с матросом Конрадом шел и вышел с бесценными научными материалами экспедиции на Землю Франца-Иосифа, где счастливо встретился с экспедицией, пришедшей на поиски Г. Я. Седова. Это событие останется практически незамеченным, потому что уже вовсю полыхала первая мировая война. Как и миллионы русских, В. И. Альбанов вскоре сгорит в сатанинской топке гражданской войны: то ли умрет от тифа в одном из поездов отступающей Белой армии, то ли погибнет при взрыве поезда на станции Ачинск, подорванного красными партизанами. Но до этого он успеет написать замечательную книгу-отчет о своем беспримерном ледовом походе «На юг, к Земле Франца-Иосифа», которая и до сегодняшнего дня остается малоизвестной в России, зато на Западе только уже на рубеже XX-XXI веков будет не раз переиздана: во Франции, США, Англии, где ее назовут забытым шедевром русской литературы. В результате первой мировой войны в обескровленной войной и революцией России оказались сотни тысяч военнопленных. В условиях гражданской войны жили они в ужасающих условиях и тысячами умирали от голода и болезней, помимо того они были взрывоопасным элементом, что потом и случилось с воевавшим на стороне Германии братушками-чехами (это к вопросу о славянством единстве), которые, взбунтовавшись в плену, повели себя в России похлеще гитлеровских оккупантов в Великую Отечественную, не говоря уже о том, что спровоцировали гражданскую войну, а затем и иностранную интервенцию. Помимо пленных в России накопилось около 30 тысяч интернированных. В то же время более 200 тысяч русских пленных — самая работоспособная часть мужского населения страны, можно сказать, генофонд нации, если учесть, что самые лучшие в большинстве своем уже легли на полях сражений! – томились в лагерях военнопленных за рубежами России, не говоря уже о том, что они тоже были непосильным бременем для стран, в которых находились. Созданная к тому времени Лига Наций, пусть еще далеко не совершенный прообраз международной организации, способной предотвращать социальные и политические катаклизмы, в том числе войны, мечту о которой лелеял во время похода к Северному полюсу и к созданию которой имел самое непосредственное отношение Фритьоф Нансен, еще не способная сама решать такие труднорешимые задачи, не зная, с какого конца к этой проблеме подступиться, увидела единственный выход в том, чтобы поручить выполнение этой грандиозной задачи какому-то одному лицу с абсолютным авторитетом, придав ему чрезвычайные полномочия Верховного комиссара. Нужен был человек, которому доверяли бы правительства если не всех, то подавляющего большинства по крайней мере европейских стран, в том числе большевики, захватившие власть в России, и которому оказалось бы по плечу такое грандиозное предприятие. Лига Наций решила, что это дело по плечу только одному человеку в Европе: человеку несокрушимой воли, такого же несокрушимого упорства и всемирного непререкаемого авторитета — великому норвежскому полярному исследователю Фритьофу Нансену. Но все знали, что он перед собой начертал план многочисленных и очень важных для человечества научных экспедиций, на осуществление которых мало и двух жизней, а он был уже далеко не молод, и потому на получение его согласия было мало надежды.
