Михаил Чванов

«Сберегатель русского народа»

К удивлению всех, Фритьоф Нансен легко согласился, перечеркнув тем самым все свои научные планы.

Почему?

Потому, во-первых, как я уже говорил, что он возлагал на Лигу Наций, в создание которой вложил часть своей души, великие надежды, что со временем она станет международным инструментом, способным предотвращать социальные и политические катаклизмы, в том числе войны. А во-вторых, он увидел, что страна, с которой он связывал будущее Европы и даже всей планеты, в беде, и решил,   что он должен сделать все возможное, чтобы помочь ей. То есть в своем решении он был, можно сказать, прагматичен: спасая Россию, он спасал Европу, а вместе с ней и весь мир.

Занимаясь военнопленными, (и ради объективности надо сказать, что с большевиками оказалось легко договориться, а почему бы им не договориться, если вдруг нашелся человек вне России, который вдруг взял на себя непосильные для них задачи, и они пунктуально выполняли взятые на себя обязательства: каждую неделю к западной границе прибывал очередной эшелон с военнопленными),  Нансен увидел, что на Россию надвигается ужасающий голод. Семь лет войны опустошили стратегические запасы страны, нарушили транспортные коммуникации. 17 миллионов человек и 2 миллиона лошадей были изъяты из сельского хозяйства, блокада большевистской России (о попавшем под власть большевиков российском народе западные политики думали меньше всего) отрезала продовольственный подвоз извне. А тут еще на европейскую часть России, Урал и Сибири обрушилась страшная засуха. Богатейшие житницы страны превратились в пустыни. Засуха захватила территорию размером в полторы Франции, на ней жило 42 миллиона человек, из них 18 миллионов детей. Засуха, и, как следствие ее, голод, случались в этих районах и раньше. Но царское правительство, зная об этом, заранее создавало в районах, склонных к засухе,  продовольственные запасы и вместе с общественным движением в помощь голодающих, в котором, кстати, активное участие принимал и Л.Н.Толстой, с большими трудностями, но как-то решало эту проблему. Большевики же своей жестокой политикой продразверстки, когда из крестьянских сусеков, в том числе в засушливых районах, выгребалось буквально все, вплоть до семенного зерна,  довели страну до общенациональной катастрофы. Развязав шумную компанию по помощи голодающим, они начисто выгребали зерно в других областях, менее подвергшихся  засухе, тем самым организуя новые очаги голода, на Украине это делалось принципиально в областях с преимущественно русским населением, потому что там  во время выборов в Государственную думу большинство проголосовало не за большевиков, а за кадетов.

Большевики до поры до времени скрывали обрушившуюся на страну и в значительной степени усугубившие своими действиями беду, этим они признали бы свою несостоятельность как власти, да в то время никто в мире к ним и не прислушался бы, но когда беда страшными масштабами переросла в общенациональную катастрофу, своим рупором они избрали М. Горького, который и обратился за помощью к мировому сообществу. Правда, сам «великий пролетарский писатель» остался равнодушным к национальной трагедии, обратившись к мировому сообществу, он спокойненько укатил пережидать беду за границу. Свое отношение к трагедии русского крестьянства он выразил в одном из писем, кажется, к Бухарину, что жалеть старорежимного русского крестьянина особенно-то не надо: в результате голода вымрут самые тупые, ленивые, на смену придет здоровое крепкое, хваткое, образованное поколение…

Но так называемое мировое сообщество на обращение «великого пролетарского писателя» деликатно отмолчалось. Остался не равнодушным к беде только Международный Красный крест. Сам бессильный чем-то реально помочь, настолько грандиозны были масштабы беды, он обратился — опять-таки к Фритьофу Нансену! —  с просьбой взять на себя, как в случае с военнопленными,  полномочия Верховного комиссара, на сей раз по оказанию помощи голодающей России. И снова, к удивлению многих, он не отказался.

Нансен обратился за помощью к великим державам: «…мандат, полученный мною предлагает апеллировать к правительствам всего мира. И я буду настойчив. Я постараюсь сплотить народы Европы, чтобы они предотвратили жесточайшее испытание в истории, предстоит страшное состязание – кто скорей.  Мы должны опередить русскую зиму, которая медленно, но верно надвигается с севера. Постарайтесь по-настоящему понять, что будет, когда русская зима настанет всерьез, потом будет поздно раскаиваться!» Но так называемые великие державы по предлогом нежелания  сотрудничать с большевиками ответили отказом, в  то время как в США пшеница гнила у фермеров, не знавших куда ее сбыть, а в Аргентине столько скопилось кукурузы, что ею начали топить паровозы. Тогда он обратился к частным лицам…

Несмотря на все нападки, интриги и противодействия, Нансену удалось организовать сбор средств и наладить доставку продовольствия в голодающие районы России. Сейчас это кажется невероятным, но первое время это приходилось делать при противодействии большевиков чуть ли не подпольно. Русская беда на какое-то время объединила многих людей не только Европы, но Азии и Америки, в том числе и тех, кто только еще вчера воевали по чужой воле друг с другом, они вдруг почувствовали себя единым человечеством. Пожалуй, мир еще не видел такого горячего стремления оказать помощь попавшим в беду. И не потому, что на одну из стран впервые в мировой истории обрушилась такая беда, а потому, что, может быть, впервые на планете появился такой объединяющий всех человек. Увы, после Нансена человека такого масштаба и такого авторитета на планете уже не было. От частных лиц и организаций чуть ли со всего мира стекались посылки с подарками и денежные переводы. Далеко не всегда представители имущих классов давали больше других. Чаще как раз беднейшие жертвовали свои последние деньги.  Один рабочий из Монтевидео прислал все свои сбережения в 12 тысяч песо, французский поэт – 48 тысяч франков. А юная девушка из США все содержимое своей копилки, что копила с раннего детства, – 341 доллар. Квартирный хозяин и друг Нансена со студенческих лет пастор Хольт из Бергена, к тому времени уже  одинокий старик, пожертвовал все свои сбережения в 3712 крон. Нансен гордился тем, что Норвегия, где  уже в 1919 году был основан комитет помощи голодающим в России, со своим малочисленным населением дала больше, чем кто либо.

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top