Михаил Чванов

Загадка гибели шхуны «Св. Анна»

Это все, что осталось от названия судна, которое когда-то управлялось этим штурвалом. «Андора»? – гадал я. – «Пандора»?

По моей просьбе Петра спросила у буфетчика, что за имя начертано на штурвале. Тот пожал плечами и сказал, что эту реликвию добыл для бара его отец, бывший рыбак. Он вызвался позвонить ему и набрал номер. После недолгой беседы пересказал нам, что услышал.

После разгрома Гитлера Германия страшно голодала, и администрация союзных держав разрешила немецким рыбакам выходить в Балтийское и Северное моря. Но никому не хотелось вытягивать своими тралами морские мины, которыми оба моря были начинены, как хороший суп клецками, и все сейнеры забирались дальше на север. Отец ходил механиком на небольшом траулере. В эту пору по морям носило много брошенных и полузатопленных посудин. Особенно часто встречались они в Северном море, куда течениями выносило остатки разгромленных арктических конвоев.

Однажды, это было осенью 1946 года, отцовский траулер чуть не врезался в густом тумане в брошенную парусную шхуну.

– Чей это был парусник?

– Отец не знает. На нем не было ни флага, ни имени на борту. Вот и вся история.

Я покидал Штральзунд, даже не подозревая, что этот город таит ключ к тайне «Св. Анны». Точнее, половину ключа. Вторая его часть приоткрылась именно там, откуда шхуна лейтенанта Брусилова вышла в свой последний, хочется верить, все еще неоконченный рейс — в Екатерининской гавани, на гранитных берегах которой стоит город Полярный. Некогда рыбацкий поселок на выходе из Кольского залива превратился за сто лет своего существования в большой, по полярным меркам, город, в крупную военно-морскую базу Северного флота. Вот в этом, ныне забытом Богом и Минфином граде выходит на невесть какие средства — на энтузиазме любителей истории края — провинциальный журнал «Екатерининская гавань». Один из номеров подарил мне главный редактор этого уникального издания Игорь Опимах. Открываю и первым делом читаю статью на «местные темы» — «Экспедиция Брусилова». А в ней такие строки:

«Шхуна вышла из Петербурга 10 августа (28 июля ) 1912 года… Когда «Св. Анна» выходила в Финский залив, произошел такой эпизод. Мимо прошла яхта «Стрела», на борту которой находился будущий президент Франции Пуанкаре.

– Как прежде называлась яхта? – заинтересовался он.

– «Пандора».

– Да, – задумчиво сказал будущий президент, – Пандора – богиня, которая неосторожно открыла сундучок с несчастьями.

И эти слова оказались пророческими».

Стоп! Пандора! «Св. Анна» раньше называлась «Пандора»! Нанести новое имя на борта — полдела. Но на штурвале  и на некоторых деталях было выбито первородное имя «Pandora»! На медной накладке рулевого колеса в штральзундском кабачке были вытравлены литеры «… andor… ». А это ведь вполне могли быть остатки надписи «Пандора», которую суеверные моряки пытались забить. Икону Святой Анны — какую же еще могли им вручить перед походом?! Конечно, это могла быть и икона Николая Морского, покровителя моряков, и Христа Спасителя. Но к штурвалу «… andor… » все-таки была прикреплена икона Святой Анны. Два совпадения… По двум точкам штурманы берут пеленг. Можно ли это маленькое открытие считать пеленгом на пропавшую шхуну? Что, если именно брусиловскую «Аннушку» встретили в Северном море немецкие рыбаки?..»

Вот такое письмо. Как жаль, что Николай Андреевич Черкашин познакомился с моей книгой только после своей поездки в Штральэунд, иначе он обязательно поехал бы к отцу кабатчика, чтобы узнать подробности: что еще было на шхуне, какие предметы, бумаги ли…

В своем архиве я нашел фотографию Ерминии Жданко за штурвалом «Св. Анны». К сожалению, штурвал на фотографии в «полупрофиль». Но все-таки по фотографии можно судить о форме штурвала и уж точно о размерах. Я тут же выслал фотографию Николаю Андреевичу Черкашину: может, он сам или кто из его немецких друзей сможет появиться с ней в Штральзунде.

Ответа пока нет, а время идет. Мало ли что может случиться с кабатчиком или кабачком в Штральзунде. А в голове стучит: неужели это все-таки штурвал со «Св. Анны»? Икона Святой Анны Кашинской — серьезнейшее свидетельство в пользу этой версии. В честь святой Анны Кашинской была названа Анна Николаевна Брусилова. В честь Анны Николаевны Брусиловой «Pandora» была переименована в «Св. Анну». Логично допустить, что Анна Николаевна перед уходом в плавание подарила Г. Л. Брусилову икону Святой Анны Кашинской.

Неужели мы на самом деле вплотную подошли к разгадке тайны «Св. Анны», по крайней мере, судьбы самого судна, что оно действительно рано или поздно с живым или мертвым экипажем, или его частью, вышла на чистую воду?

Памятуя о мистически-трагическом смысле прежнего названия судна «Пандора», я нахожу «Житие Анны Кашинской»:

1 комментарий

  1. Здравствуйте! Я недавно занимаюсь темой экспедиции Брусилова, и у меня не так много информации. А вопросы есть. В этой книге Вы пишите: «Кто он, кто поступил на службу на «Св. Анну» одним из первых ещё в Петрограде 20 июня 2014 года». Вероятно, имеется в виду 20 июня 1912. Но И.В.Ходкина приводит выписку трат Б.А.Брусилова: «…Затем в мае, июне и июле «Юре в Лондон» ещё 33440 рублей». И тут либо ошибка у Вас в тексте, либо Неизвестный нанялся на «Св. Анну» ещё в Англии. Либо у меня недостаток информации. Есть и ещё один коммент. О пропавшей почте. В то время ещё была надежда, что шхуна или кто-то из экипажа могут вернуться. Тогда вопрос о письмах встал бы ребром. Поэтому Альбанов не мог не написать о почте. Кстати, там ведь были не только письма, но и документы тех, кто уходил с судна вместе с штурманом.

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top