Наличие профессиональных спасателей в составе поисковой экспедиции в официальном документе сухо объясняется так: «Изначально задачей спасателей, входящих в состав экспедиции, было: обеспечить безопасность всего личного состава с учётом всех опасных факторов — хищный морской и наземный зверь, камнепады, преодоление ледников, базальтовых осыпей и скальных выходов, которыми изобилует арктический регион. Предупредить опасность переохлаждения, не допустить появления травм. Мы так же надеялись, что навыки поиска людей, пострадавших от проявления природной стихии, помогут нам определить непосредственно на местности предположительное местонахождение погибших».
— Что тебя впервые привело в Арктику? — спросил я, к примеру, Романа Буйнова. Почему-то я не решился задать ему этот вопрос при встрече в лоб, а днем позже осторожно спросил по электронной почте.
— Что привело меня в Арктику? — переспросил он. — Поиск правильной жизни, когда все понятно: кто с тобой и с кем ты (хотя и здесь бывает по-разному). А практически привел Леня Радун, мы познакомились в 1995 году во фронтовом Грозном — он был спасателем, а я – врачом. Повидали много (у Лени, кстати, много правительственных наград, в том числе и орден Мужества за Чечню). Следующий раз с Леонидом Радуном, теперь уже спасателем международного класса, мы встретились в сентябре 2004-го, на похоронах двух наших товарищей из отряда «Центроспас», погибших во время спецоперации по освобождению заложников в Беслане. Тогда и поговорить-то особо не пришлось. И вот спустя 2 года неожиданный звонок:
— Привет, ты не хочешь «сходить» в Арктику? – вопрос был задан без лишних предисловий, впрочем, как всегда.
— Куда?!!
— Ну, в Арктику, на Новую Землю, на поиски затонувшего в 1695(!) году корабля Виллема Баренца!
— С тобой? Да хоть в Африку!- сразу ответил я. — Конечно же, еду!.. Почему он пригласил меня? Просто как человека, в котором уверен, ну и плюс мой врачебный опыт (правда, штатный врач в экспедиции был, тоже из отряда «Центроспас»).
Когда я попрошу Романа Буйнова рассказать о себе поподробнее, он напишет мне: «В моей биографии, пожалуй, нет ничего интересного. Средняя школа, медицинское училище, лечебный факультет медицинского института, в который я поступил на 5(!) раз, но закончил с отличием. Всегда мечтал стать врачом, с училищной скамьи не вылезал из операционной. С 4 курса института много оперировал самостоятельно (сумел завоевать авторитет). На 5–м курсе фактически сбежал в Грозный с госпиталем медицины катастроф «Защита»…»
О Леониде Радуне можно добавить, что он — участник поисково-спасательной экспедиции на Шпицберген (катастрофа самолета ТУ-154) в 1995 году, в этом же году — парашютное десантирование на Северный полюс, в 2004 — экспедиция на парусно-моторных яхтах вокруг Новой Земли, в 2005 — Земля Франца-Иосифа, в 2006 году — снова Новая Земля, в 2008 — Шпицберген (обеспечение безопасности киноэкспедиции). Роман Буйнов писал мне: «Всего несколько месяцев назад Леонид Радун вернулся из полугодичной командировки в Антарктиду. Там, на другом краю света, отряду «Центроспас» была поставлена задача извлечь с тридцатиметровой глубины тело полярника, два года назад провалившегося вместе с трактором в трещину недалеко от российской полярной станции «Мирный». Работа была тяжелой и крайне опасной. Пробивать пологий шурф к месту катастрофы приходилось и днем и ночью: спасателем нужно было успеть на уходящее в марте судно, ведь на Большой Земле их колоссальный опыт очень востребован. Порой случались ситуации, едва не закончившиеся очередной трагедией. Справились с честью…»
У тоже спрятавшегося в отчетах-телесюжетах за титром «поисковик» профессионального спасателя Александра Унтила, он сразу обращает на себя внимание перебитой или переломленной переносицей, позади тоже Чечня, разминирование Сербии и много еще чего. (Впереди авария на Саяно-Шушенской ГЭС, землетрясение в Японии, самый тяжелый район – Сендая, провод караванов судов в пиратских водах Южной Африки…) Я снова обращаюсь к дневнику Романа Буйнова: «В один из суматошных дней подготовки экспедиции на пороге появился еще один участник нашей экспедиции – Александр Унтила, который вместе с Леонидом Радуном работал спасателем. Никто больше на тот момент его не знал. Я же вообще настороженно отношусь к новым людям, особенно если с ними потом придется есть не один пуд соли. Несмотря на это, Сашу в душе принял почему-то сразу: то ли обезоруживала его бесхитростная улыбка, то ли резко очерченные, словно высеченные из камня черты лица, создающие ореол мужественности и надежности. Характер у него тоже, надо сказать, оказался твердый и прямолинейный. «Как топор», — подшучивал Леня. Такие люди никогда ничего не носят за пазухой и без обиняков выложат всю сермяжную правду, совершенно не заботясь, нравится она вам или нет. Коротко поздоровавшись, он бесцеремонно вломился в общую работу, как танк в березки. Что ж, думаю, с нашего поля ягода!»
Здравствуйте! Я недавно занимаюсь темой экспедиции Брусилова, и у меня не так много информации. А вопросы есть. В этой книге Вы пишите: «Кто он, кто поступил на службу на «Св. Анну» одним из первых ещё в Петрограде 20 июня 2014 года». Вероятно, имеется в виду 20 июня 1912. Но И.В.Ходкина приводит выписку трат Б.А.Брусилова: «…Затем в мае, июне и июле «Юре в Лондон» ещё 33440 рублей». И тут либо ошибка у Вас в тексте, либо Неизвестный нанялся на «Св. Анну» ещё в Англии. Либо у меня недостаток информации. Есть и ещё один коммент. О пропавшей почте. В то время ещё была надежда, что шхуна или кто-то из экипажа могут вернуться. Тогда вопрос о письмах встал бы ребром. Поэтому Альбанов не мог не написать о почте. Кстати, там ведь были не только письма, но и документы тех, кто уходил с судна вместе с штурманом.