Михаил Чванов

Загадка гибели шхуны «Св. Анна»

На вопрос кого-то из журналистов, что привело его в Арктику, Александр Унтила ответил: «Когда я служил в Воздушно-десантных войсках, у нас был закон — своих не бросать. Сколько человек ушло на задание — будь то засада, налёт или разведывательно-поисковые действия, столько же должно вернуться, и не важно, мертвые или живые. Вытаскивать необходимо всех. Были случаи, что при спасении одного человека, при эвакуации одного погибшего товарища гибли другие, но никто никогда не ставил под сомнение непреложность этого правила, этого закона братства и чести. Из истории Великой Отечественной мы знаем, что война не окончена, пока не установлен и не захоронен последний солдат. Люди, которых мы сейчас ищем — в своем роде тоже солдаты. У них был свой фронт, но пали они за то же, за что погибнут их потомки на различных полях брани — за процветание Отечества, за укрепление мощи и славы России, за охрану её границ, за Великий Северный морской путь, в открытие которого они внесли свой вклад. Путь, который оказался таким незаменимым для Советского Союза во время Великой Отечественной войны, который спас тысячи жизней. Найти их для нас — дело чести и смысл жизни, пусть страна сейчас и живет другими ценностями».

А ответом на мой вопрос начальника экспедиции, в прошлом тоже офицера-десантника Олега Продана, кроме вышеприведенного стихотворения Владимира Высоцкого, его жизненное кредо: «Сделать для Родины то, что другие до тебя не смогли». Позже я узнаю о другом его кредо, показавшемся мне поначалу красиво претенциозным: «Обещал — умри, но выполни!»

Металлург по образованию Александра Чичаева, который вместе с Валерием Васильевичем Кудрявцевым в свое время вычислил меня в Переделкине из окошка автомобиля, сразу покорил меня своей мягкой доброй улыбкой. И опять я ссылаюсь на Романа Буйнова: «Работы в Ледяной Гавани на Новой Земле по поиску затонувшего судна В. Баренца планировалось вести главным образом под водой, поэтому специалистами водолазного дела был у нас каждый второй. Одним из наших тогдашних «подводников» был Саша Чичаев, человек с интеллигентными манерами, окладистой бородой, умным, всегда немного грустным и спокойным взглядом. Ох уж мне это его спокойствие! Сколько раз за ту экспедицию я внутренне готов был взорваться: – нельзя же — абсолютно все, до мелочей!! — делать настолько основательно! Наблюдая, как он вяжет узлы, проверяет водолазное снаряжение или запускает компрессор, я, еще не имевший тогда никакого арктического опыта и даже элементарного представления о подводных работах, чуть не с пеной у рта отходил к соседним скалам, так сказать, от греха подальше, постоять, отдышаться и поматериться вслух за такую медлительность. Гораздо позже я убедился, что у серьезных водолазов мелочей не бывает, а «дотошный» Саша спас мне жизнь, когда во время подледных погружений два года спустя он выталкивал меня из-под шестидесятисантиметрового льда в майну на Селигере…» За плечами Александра Чичаева тоже большой полярный опыт: экспедиции на Землю Франца-Иосифа (2005 г.), Новую Земля (2006 г.), Шпицберген (2008 г.)

Когда я пишу эти строки, Роман Буйнов с Леонидом Радуном уже снова на Севере, он откликнулся на мой мобильный звонок где-то на знаменитом плато Путорана севернее Норильска. Читателя, наверное, удивит, что с участниками экспедиции я общаюсь преимущественно посредством телефона, электронной почты, а объяснение тому простое: в своей обычной, а для нас необычной, жизни большинство из них разбросано не только по всей стране, но и по всей планете, и собираются они вместе только – в отпуск! — в очередную поисковую экспедицию в Арктику.

Научный руководитель экспедиции, предприниматель Евгений Ферштер, который в свое время вместе с Александром Чичаевым сформулировал идею поисковой экспедиции — по образованию юрист, в экспедиции — специалист в области металлопоиска. Андрей Николаев по «земной» жизни — каскадер, режиссер, Сергей Рябцев – каскадер и актер, Михаил Майоров – врач, Артемий Дановский – археолог. И если вы смотрели телевизионную пресс-конференцию по результатам экспедиции, то среди ее участников, принципиально обозначивших себя «поисковиками», сидел человек чуть старше их, перед которым на табличке значилось лишь: «Николай Федорович Гаврилов», применительно к нему не было даже приписки «поисковик», как будто просто пришел человек в студию и присел рядом. А без него экспедиция вообще не состоялась бы. Только благодаря личной инициативе начальника Управления авиации ФСБ, Героя России, генерал-лейтенанта Николая Федоровича Гаврилова поисковая экспедиция со всеми грузами транспортным АН-72 была переброшена на Землю Франца-Иосифа, на погранзаставу Нагурское, названную в честь летчика Яна Иосифовича Нагурского, совершившего в начале XX века первые полеты в Арктике. Мало того, волей Николая Федоровича туда же были переброшены два транспортно-боевых вертолета Ми-8 для обработки поисковых маршрутов. И нередко Николай Федорович занимал кресло первого пилота сам. Характеризуя Николая Федоровича Гаврилова, я приведу отрывок из уже упомянутой мной книги Василия Петровича Колошенко «Ангел-спаситель»: «В 1985 году в Афганистане был сбит вертолет Ми–8 начальника штаба полка полковника П.А Корнева. Н.Ф. Гаврилову под обстрелом душманов удалось спасти, вывезти всех членов экипажа, за что он был награжден орденом Ленина. В 2001 году за выполнение специального задания ему было присвоено звание Героя России. Генерал-лейтенант. Впервые в мире совершил на вертолете Ми–8 посадку на Северный, а потом и на Южный географические полюсы. Военный летчик-испытатель первого класса. Летчик–снайпер. Заслуженный военный летчик».

1 комментарий

  1. Здравствуйте! Я недавно занимаюсь темой экспедиции Брусилова, и у меня не так много информации. А вопросы есть. В этой книге Вы пишите: «Кто он, кто поступил на службу на «Св. Анну» одним из первых ещё в Петрограде 20 июня 2014 года». Вероятно, имеется в виду 20 июня 1912. Но И.В.Ходкина приводит выписку трат Б.А.Брусилова: «…Затем в мае, июне и июле «Юре в Лондон» ещё 33440 рублей». И тут либо ошибка у Вас в тексте, либо Неизвестный нанялся на «Св. Анну» ещё в Англии. Либо у меня недостаток информации. Есть и ещё один коммент. О пропавшей почте. В то время ещё была надежда, что шхуна или кто-то из экипажа могут вернуться. Тогда вопрос о письмах встал бы ребром. Поэтому Альбанов не мог не написать о почте. Кстати, там ведь были не только письма, но и документы тех, кто уходил с судна вместе с штурманом.

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top