Михаил Чванов

Загадка гибели шхуны «Св. Анна»

Экспедиция подходила к концу. Как вначале всей душой стремились сюда, так теперь каждого тянуло домой, а больше всех, конечно, Романа Буйнова, дома оставалась на сносях жена. Его дневниковая запись о дне 6 августа:

«С раннего утра я начал метаться по берегу, беспрестанно пытаясь дозвониться домой по «спутнику». Но телефон упорно молчал, как убитый. Я смутно догадывался, к чему бы это, и взвинчивал себя еще больше.

— Хватит слоняться, как медведь, — осадил меня Леня Радун, — надо пробежаться еще по вон той полке, — и указал ледорубом в нависающую невдалеке скалу. Это уже потом я узнал, что «нарезанная задача» была им придумана специально, чтобы отвлечь меня от тревожных мыслей, а тогда я с необычайной прытью собрал рюкзак и нацепил «альпуху». Мы вошли в скальный кулуар. Под ногами знакомо и убаюкивающе поскрипывал ледник. Поднявшись через две террасы к середине утеса, мы двинулись траверзом по узкой полке к намеченному выступу.

— Перекурим? – почему-то мне захотелось остановиться именно здесь. Уж очень хорошо выглядел отсюда базовый лагерь, слишком близко был момент расставания с этой дикой и необузданной природой.

Скинув рюкзаки, мы присели рядом. Говорить особо не хотелось. В это время в море, метрах в пятидесяти от берега, я заметил одиноко плывущего моржа. Вообще-то морж – существо стадное, а тут один на мелководье, параллельно берегу. Я кивнул в сторону зверюги.

— Мать-моржиха, — задумчиво сказал Леня, устремив затуманенный взгляд в морскую даль.

В следующую секунду совсем рядом раздался грохот, переходящий в протяжный гул. Мы инстинктивно оглянулись: место, где только что лежали наши рюкзаки, вместо уступа стало отвесной стенкой, а наши вещи были метрах в сорока внизу, у подножья скалы. Путь обратно был отрезан, поэтому возвращаться пришлось дальше по полке и в обход через ледник. Уже спускаясь к лагерю, я понял, что произошло что-то важное: ребята загадочно прятали глаза. Опрометью ринулся к спутниковой связи.

— У нас девочка, три килограмма сто двадцать грамм, родилась в 17 часов 50 минут, — дальше слушал уже как сквозь пелену.

Кутаясь по глаза во время ночных вахт, обливаясь потом на леднике, дрожа от холода и сырости в автономке, я ждал, что вот-вот на свет появится маленький комочек новой жизни, который всего через несколько месяцев промурлыкает мне ласковое «папа». Но оказался в очередной раз совершенно не готов к этому событию. Пришлось отворачиваться к морю – на глаза навернулись неожиданные слезы. Жизнь продолжается! Здесь в это трудно поверить, но это так. Это свершившееся таинство, которое вдохновляет тебя и делает сильным. Новая жизнь! Как ты там? Жди меня!

Что тут началось! Ребята, поздравляя, радовались едва ли меньше моего. Откуда-то вдруг появились фальшфейеры, ракетницы, салют из всего чего можно и даже нельзя, ну и «боевые» сто граммов за здоровье новорожденной…»

10 августа поисковая экспедиция вернулась на Большую Землю. Ее попросили по пути выполнить печальную миссию: пассажир научно-экспедиционного судна «Михаил Сомов», плывший сменить одного из  сотрудников метеостанции где-то на Новой Земле, внезапно скончался от сердечного приступа, «Михаил Сомов» специально зашел на рейд бухты Северной, узнав, что за поисковиками придет самолет, и нужно было доставить тело погибшего домой, в Архангельск. Это сообщение заставит меня задуматься,  будет для меня оправданием, что я, не столь давно вытащенный хирургами-кардиологами с того света, поступил мудро, не полетел с мужиками,  не подверг их риску. Но мудро – не всегда значит, что верно, все равно я никогда не смогу простить себе, что не сорвался в эту дорогу. Если что, мужики простили бы меня…

Работу экспедиции нужно было продолжать. Но экспедиция была ограничена временем, выделенным для вертолетов и самолетов ФСБ. Не будем к тому же забывать, что поисковики в экспедицию оправились в свой очередной отпуск. И греться на южном солнце участникам экспедиции спасателям аэромобильного отряда «Центроспас» МЧС России Александру Унтила и Леониду Радуну придется уже, скорее всего, на каких-нибудь спасательных работах на ликвидации последствий  природных или техногенных катастроф.

Сенсационные сюжеты-отчеты об экспедиции прошли практически на всех отечественных телеканалах.

Можно и нужно сделать кое-какие выводы. Найдены останки одного из четверых из береговой группы Альбанова. Что это так, прежде всего, свидетельствуют найденные при останках вещи, которые были выданы Альбановым при расставании на мысе Ниль. Они, в свою очередь, свидетельствуют о достоверности  «Записок…» Альбанова, что они – неоспоримый, не «придуманный» документ, хотя у большинства исследователей, исключая некоторых «запечных», достоверность их и раньше не вызывала сомнения. И это, несомненно, один из главных результатов экспедиции.

Как известно, на «Св. Анне» была книга Фритьофа Нансена 1897 года «Среди льдов и во мраке полярной ночи», и она подвигла Альбанова  на беспримерный ледовый поход. Несомненно, что Валериан Альбанов не раз перечитывал ее, а перед дорогой сделал выписки и зарисовки карты из нее. И, разумеется, он не мог пропустить следующие строки:

1 комментарий

  1. Здравствуйте! Я недавно занимаюсь темой экспедиции Брусилова, и у меня не так много информации. А вопросы есть. В этой книге Вы пишите: «Кто он, кто поступил на службу на «Св. Анну» одним из первых ещё в Петрограде 20 июня 2014 года». Вероятно, имеется в виду 20 июня 1912. Но И.В.Ходкина приводит выписку трат Б.А.Брусилова: «…Затем в мае, июне и июле «Юре в Лондон» ещё 33440 рублей». И тут либо ошибка у Вас в тексте, либо Неизвестный нанялся на «Св. Анну» ещё в Англии. Либо у меня недостаток информации. Есть и ещё один коммент. О пропавшей почте. В то время ещё была надежда, что шхуна или кто-то из экипажа могут вернуться. Тогда вопрос о письмах встал бы ребром. Поэтому Альбанов не мог не написать о почте. Кстати, там ведь были не только письма, но и документы тех, кто уходил с судна вместе с штурманом.

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top