Но вдруг мне позвонил откуда-то издалека, скорее, из Арктики, потому что слышимость была очень плохая, начальник экспедиции, Олег Леонидович Продан: «Мы приняли решение пригласить вас в экспедицию, в основной поисковый отряд». Слышимость была никудышная, к тому же я был за рулем, а потом связь совсем прервалась, и, скрепя сердце, после нескольких бессонных ночей я ответил ему по электронной почте: «Я в полную меру оценил Ваше предложение, и с глубокой благодарностью склоняю перед Вами голову. Понимаю, это было нелегкое решение, когда на это место претендовал не один высоко подготовленный профессионал, за плечами которых не одна полярная экспедиция и десятки сложнейших спасательных операций по всему миру. На Вашем месте я не брал бы меня. Я, как вы знаете, кроме всего прочего, не однажды перешит, мне уже давно не сорок и даже не пятьдесят, а главное, всего полтора года, как я в очередной раз родился. Я могу стать вам обузой, если вообще не сорвать экспедицию. Ничто не должно помешать успеху экспедиции».
За Олега Продана мне ответил Александр Унтила, который до сих пор не может отделаться от привычки, где бы ни был: ночью просыпаться каждые 15 минут – ровно на 4 секунды, обвести взглядом «палатку», спросить дежурного о наличия людей, оружия: «Решать Вам, мы знаем, что это Ваша давнишняя мечта – пройти путем Альбанова по Земле Франца-Иосифа… Обузой не будете. Нам нужен надежный тыл – человек, который будет преимущественно находиться в базовом лагере, скорее всего, на месте прошлогодних находок, обеспечивать бесперебойную связь и координацию поисковых групп, связь с погранзаставой и вертолетами ФСБ на случай ЧС (тьфу-тьфу!), ну и разные мелочи: медведя отогнать при необходимости, кипяточку вскипятить по возвращению групп… В прошлом году наш «старшина» с обязанностями не справился, и нам приходилось постоянно самим приглядывать за своими задницами. Героических физических нагрузок не потребуется. Если, конечно, самому не захочется».
К такой «мелочи», как «медведя отогнать при необходимости», я всерьез не отнесся, воспринял, скорее, как шутку, а как оказалось, никакой шутки в этом не было, медведи то и дело мешали работе и проявлялиповышенный интерес к лагерю. Потом я прочту у Романа Буйнова, как бывало в прежних экспедициях:
«…Октябрь 2006 года, залив Ледяная Гавань на Новой Земле. Полярная ночь еще не полностью вступила в свои права, но светлого времени для проведения работ было уже явно недостаточно. Из-за сильного волнения моря наш вельбот «Сокол» при заходе в бухту напоролся на рифы и получил большую пробоину ниже ватерлинии, поэтому пришлось немедленно причалить к ближайшему берегу. Светлое время, если позволяла погода, использовалось нами в основном на проведение поисковых работ в Карском море, а ночью, под тусклым светом фонарей, из плавника устанавливались распорки под борта, чтобы переваливаясь на волне через киль из стороны в сторону, наш вельбот не разбился окончательно. Уже несколько дней как выпал свежий снег и ночью увидеть на нем белого медведя практически нереально. Медведя мы заметили, когда уже было поздно – не разбирая дороги, он стремительно направлялся к работавшим по пояс в воде людям. Подошел он как всегда против ветра, поэтому за шумом прибоя услышать его мы тоже не могли. До трагедии оставалось не более четырех метров. Выстрел резиновой пулей отвлек внимание хищника лишь на мгновенье. Вторая заставила его замешкаться. Растерявшись от неожиданности, медведь потерял драгоценные секунды, но для нас этого было достаточно – с пластичностью пантеры все кто были в воде и на берегу буквально взлетели на борт. Услышав выстрелы, находящиеся в кубрике ребята, включили единственный прожектор. Кто-то достал шумовые гранаты — зверь неохотно отступил в темноту. А утром мы обнаружили на берегу единственное остававшееся у нас плавсредство — надувную лодку «Фрегат» — разорванное в мелкие клочья. Не сумев добыть себе на ужин мяса (между прочим, нашего мяса!), медведь решил отыграться на снаряжении. Поодаль валялось покореженное оборудование для погружений и измусоленная техническая палатка. Это был крах всему. Без лодки, с пробитым вельботом, крепко сидящим на мели, работы по поиску судна Баренца продолжаться не могли. Вдобавок ко всему на берегу появились еще несколько белых медведей. Они все шли и шли из глубины острова, рассаживаясь полукругом и неподвижно застывая невдалеке от вельбота, словно полярные сфинксы. Временами мы насчитывали их более десятка. В довершение всех бед руководитель той экспедиции Дмитрий Федорович Кравченко еще в самом начале нашего похода сломал себе два ребра. Во время шторма костные отломки травмировали легкие, началась пневмония с запредельной температурой, временами он впадал в забытье. Мы были вынуждены подать сигнал SOS… Все закончилось благополучно, но экспедиция по поиску затонувшего корабля Виллема Баренца была сорвана…
Здравствуйте! Я недавно занимаюсь темой экспедиции Брусилова, и у меня не так много информации. А вопросы есть. В этой книге Вы пишите: «Кто он, кто поступил на службу на «Св. Анну» одним из первых ещё в Петрограде 20 июня 2014 года». Вероятно, имеется в виду 20 июня 1912. Но И.В.Ходкина приводит выписку трат Б.А.Брусилова: «…Затем в мае, июне и июле «Юре в Лондон» ещё 33440 рублей». И тут либо ошибка у Вас в тексте, либо Неизвестный нанялся на «Св. Анну» ещё в Англии. Либо у меня недостаток информации. Есть и ещё один коммент. О пропавшей почте. В то время ещё была надежда, что шхуна или кто-то из экипажа могут вернуться. Тогда вопрос о письмах встал бы ребром. Поэтому Альбанов не мог не написать о почте. Кстати, там ведь были не только письма, но и документы тех, кто уходил с судна вместе с штурманом.