Михаил Чванов

Загадка гибели шхуны «Св. Анна»

Подножие мыса оказалось узкой полоской каменного пляжа, образованного откалывающимися от вертикали и срывающимися вниз базальтовыми валунами. Даже во время среднего волнения на море волны пересекают его почти полностью, а в шторм пляж совсем исчезает под водой – обрывки водорослей мы могли наблюдать высоко на скалах. Линия пляжа сильно изогнута — идешь, видишь угол следующего выступа, заходишь за него – снова взгляд упирается в уступ и так далее; четыре километра побережья «гармошкой». Какой-либо точки, откуда можно было видеть весь сектор морского горизонта, мы не нашли – значит, чтобы встретиться с Альбановым, добравшимся до Гранта, необходимо было всё время курсировать по пляжу – ведь конкретной точки встречи на мысе назначено не было. Если пешеходы и могли ждать штурмана на этой узкой полосе, то только до первого шторма.

К нашему великому сожалению, приходится признать, что при такой сложности маршрута и таком количестве ловушек, способных за короткий промежуток без следа похоронить тело человека, найти береговую группу, скорее всего, невозможно.

Если бы они погибли на каком-то стабильном в геологическом отношении участке рельефа – на плато, в пещере, в глубине широкого, недоступного волнам пляжа, мы бы их нашли обязательно, но таких мест на всём маршруте — процента 2, остальное – подвижная ледяная  или каменная масса…»

Да, теперь можно сказать, что В. И. Альбанов допустил ошибку, оставляя группу Максимова на мысе Ниль, но он не мог с воды объективно оценить состояние ледника между мысами Ниль и Гранта, ведь все прежние ледники на их пути были сравнительно легко проходимы, и он крайне мало дал времени группе Максимова для достижения мыса Гранта. Не говоря уже о том, что он не предполагал, что ледник вообще не проходим и что практически он оставил четверку в ловушке. Если бы он имел представление о состоянии ледника, единственно правильным решением было бы оставить группу на мысе Ниль, чтобы потом за ними вернуться.

Если Олег Продан в своем отчете лишь констатировал факт, что медведи мешали работе экспедиции, то Александр Унтила подробно рассказал, как это было:

«Очень сложная в этом году была обстановка с белыми медведями. Огромное количество, обнаглевшие, совершенно не боятся человека. Много было столкновений у нашей пешей группы с ними, зачастую нос к носу. На пересеченной местности ты ничего не видишь: заходишь за выступ скалы или переваливаешь горку и – чуть не наступаешь на медведя! Бывало, увидишь  медведя за несколько сотен метров — лежит себе на снежнике, нюхает воздух. Мы начинаем его потихонечку обходить, но он нас, естественно, засекает. Сначала принюхивается, потом резко встает и начинает семенить в нашу сторону. В таком случае приходилось стрелять дробью, и он нехотя уходил. В  единственном случае после первого выстрела крупный самец не убежал, а пошел в атаку, сократив дистанцию до 12-15 метров, и лишь вторым и третьим выстрелом мы его все-таки остановили и развернули. Потому ружья всегда были наготове, да один человек с карабином всегда страховал «пугальщиков», но, слава Богу, стрелять на поражение не пришлось…»

Или что, например, стояло за другой сухой строчкой отчета О. Продана: «26 июля экспедиция проводила работы одновременно в трех местах: на месте обнаружения останков, на мысе Гранта и на мысе Калина, на леднике проводились замеры при помощи георадара…» О работе на мысе Гранта и мысе Калина мы представление уже имеем. На ледник старшего научного сотрудника лаборатории широкополосного радиозондирования Института земного магнетизма РАН, канд. физ.- мат. наук Павла Анатольевича Морозова с оборудованием для георадарного обследования толщины ледника в седловине между куполом Греттона и куполом Пири в районе возможного маршрута группы Максимова забросили вертолетом. Но на леднике вертолетная посадка практически невозможна. Спрыгнув с зависшего в воздухе вертолета, Павел Анатольевич сразу же угодил в ледниковую трещину, От дальнейшего падения вниз его спасло только его мощное телосложение: трещина уходила под углом в сторону, и на этом повороте он в ней застрял. Сопровождавшие Морозова поисковики стали осторожно извлекать его оттуда и не сразу заметили, что к ним приближается медведь, желающий узнать, кто вторгся в его владения.

Особо нужно сказать о летчиках, приписанных к экспедиции. Снова обращаюсь к дневнику Романа Буйнова:

«30 июля 2011 года 16:00. Пришло подтверждение, что через сорок минут, несмотря на непогоду, летчики взлетают. Дальше ждать некогда: у них заканчивается полетный регламент, а это соблюдается строго. Все сидят в кухонной палатке и в ожидании борта дремлют. Но вот издалека постепенно нарастает рокочущий шум моторов, и сон как рукой сняло. Как садились вертолеты, описать невозможно, это нужно было видеть. Шум винтов мы услышали задолго до появления, но когда из тумана прямо у нас над головой нависло огромное железное чрево МИ-8, а минуту спустя появилось и второе, стало не по себе. Оставляя оранжевый шлейф, вниз летит дымовая шашка. Со стороны казалось, что несущий винт вращается в каком-то метре от каменно-песчаной насыпи и вот-вот заденет ее, разнесет все вокруг, а потом сам вертолет».

1 комментарий

  1. Здравствуйте! Я недавно занимаюсь темой экспедиции Брусилова, и у меня не так много информации. А вопросы есть. В этой книге Вы пишите: «Кто он, кто поступил на службу на «Св. Анну» одним из первых ещё в Петрограде 20 июня 2014 года». Вероятно, имеется в виду 20 июня 1912. Но И.В.Ходкина приводит выписку трат Б.А.Брусилова: «…Затем в мае, июне и июле «Юре в Лондон» ещё 33440 рублей». И тут либо ошибка у Вас в тексте, либо Неизвестный нанялся на «Св. Анну» ещё в Англии. Либо у меня недостаток информации. Есть и ещё один коммент. О пропавшей почте. В то время ещё была надежда, что шхуна или кто-то из экипажа могут вернуться. Тогда вопрос о письмах встал бы ребром. Поэтому Альбанов не мог не написать о почте. Кстати, там ведь были не только письма, но и документы тех, кто уходил с судна вместе с штурманом.

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top