К моему удивлению, океан не был сплошь покрыт толстым паковым льдом – мы встречали немало открытой воды или обширных участков с молодым льдом, на который в случае отказа техники садиться было ничуть не безопаснее, чем на чистую ледяную воду. Забегая вперед, скажу: такие участки открытой воды (иногда с блинчатым льдом, похожим с высоты на многочисленных медуз) мы встречали вплоть до 83 широты. Севернее лед гораздо мощнее, но и в нем есть много разломов, выглядящих сверху как черные реки меж белых берегов. В 25-градусный мороз над этими «реками» (да и просто над открытой водой) клубится пар, как бы предупреждающий о возможности быстрого обледенения. В таких условиях нам с Дмитрием несколько раз приходилось принимать трудное решение, что безопаснее: продолжать полет под нижней кромкой облачности в опасной близости к пару – или уходить выше облаков, в которых можно обледенеть с таким же успехом прежде, чем выберешься к солнцу. Теперь можно сказать, что все наши решения оказались правильными – ведь я сижу в уютном кабинете в Москве и пишу эти строчки, а исправный вертолет стоит в теплом ангаре. Но в те дни мы делали самые первые шаги в Арктике, и уверенность заменяли надеждой на свой прежний опыт и знания.
Итак, после взлета с Диксона мы взяли курс дальше на север, на аэродром острова Средний архипелага Северная Земля. По пути произвели короткую посадку на острове Тройной (метеостанция Известий ЦИК) для передачи зимовщикам-метеорологам посылок с Большой Земли. Без приключений к концу дня достигли острова Средний, где и заночевали на пограничной заставе.
По пути на Средний мы с Димой впервые в жизни увидели во льдах белую медведицу с двумя медвежатами и сделали несколько снимков. Мы подсели к медвежатам, и Дима вылез со своим айфоном их снимать. При этом мы точно не знали, как далеко находится медведица (обзор закрывали торосы выше человеческого роста), но я был готов взлететь и отгонять ее вертолетом.
Полярная станция на острове Голомянный (архипелаг Северная Земля). Здесь живут муж с женой уже больше 20 лет. Одного сына вырастили, сами осваивая с ним школьную программу. Потом он слетал на Диксон, сдал экзамены за среднюю школу и теперь отлично учится в институте в Одессе. Второй сынишка лет шести тоже уже начал осваивать курс средней школы
Наутро после взлета мы взяли курс уже на запад, на архипелаг Земля Франца-Иосифа. По пути, примерно в середине между двумя архипелагами, совершили короткую посадку на метеостанцию острова Визе для передачи посылок зимовщикам и продолжили путь. Остров Визе. Обрывистый берег каждое лето уезжает в океан, наступая на полярную станцию…
Мы пересекли всю Землю Франца-Иосифа с востока на запад, острова оказались удивительно красивыми. Вообще, до этого полета я не предполагал, что Арктика так разнообразна. Мне казалось, я попаду в бескрайнюю белую равнину, однообразную и без признаков жизни. Я был потрясен увиденным, и каждый час полета открывал мне новые восхитительные виды. Мы видели огромные торосы из голубого и бирюзового льда и не могли даже примерно представить силу, нагромоздившую эти сотни тысяч или миллионы тонн; любовались высокими отвесными стенами ледников, сползающих с островов в море, и айсбергами, которые прежде были частью этих ледников. Мы фотографировали огромных вальяжных моржей с толстыми бело-желтыми клыками и китов, всплывающих на поверхность подышать воздухом; нерпу на льду и белых медведей, поджидающих нерпу у лунок-«продухов»… А как красиво подсвечиваются стены ледников не заходящим за горизонт Солнцем, как красиво само Солнце над горизонтом с эффектом вертикального Гало (световой столб)!.. В общем, планета наша прекрасна не только на Гавайях или в Гранд-Каньоне, Арктика – одна из жемчужин в ожерелье Природы. Удручает только, что эта жемчужина сильно загажена человеком: на многих островах лежат бочки из-под топлива, брошенная техника, разбившиеся когда-то самолеты – и все это копится в течение последних примерно ста лет. Лишь недавно наши руководители озаботились проблемой очистки Арктики, но я слышал только об обсуждениях – о конкретных делах ничего. По крайней мере, признаков работ по уборке отходов «покорения человеком» этих мест я не заметил.
Уже к обеду мы благополучно приземлились на военном аэродроме «Нагурское» на земле Александры, откуда нам и предстояло выполнить работу в интересах экспедиции. За день мы прошли совсем немного, около 870 км. за 4.2 полетных часа – и занялись сортировкой вещей и подготовкой к вылету к месту закладки радиобуев. Однако, логика принятия военными решений иногда отличается от наших представлений. Командир эскадрильи «Ми-8» сообщил нам, что завтра, 6 апреля, решением командования они не летают. Поскольку решения командования на нас не распространялись, я подал через Москву заявку на полет и на следующий день мы с Олегом Проданом и оператором Антоном Ждановым совершили «разведывательный» вылет на самую северную точку Евразии – мыс Флигели острова Рудольфа. Недалеко от этого мыса нам вскоре предстояло выполнить главную и единственную задачу экспедиции — заложить три радиобуя на дрейфующие льды. По пути на о. Рудольфа и обратно мы осмотрели еще несколько островов и, кстати, убедились в том, что карты в навигаторах Гармин не всегда правильно отображают их очертания и рельеф. За этот день мы налетали 3.3 часа и прошли 486 километров.
Здравствуйте! Я недавно занимаюсь темой экспедиции Брусилова, и у меня не так много информации. А вопросы есть. В этой книге Вы пишите: «Кто он, кто поступил на службу на «Св. Анну» одним из первых ещё в Петрограде 20 июня 2014 года». Вероятно, имеется в виду 20 июня 1912. Но И.В.Ходкина приводит выписку трат Б.А.Брусилова: «…Затем в мае, июне и июле «Юре в Лондон» ещё 33440 рублей». И тут либо ошибка у Вас в тексте, либо Неизвестный нанялся на «Св. Анну» ещё в Англии. Либо у меня недостаток информации. Есть и ещё один коммент. О пропавшей почте. В то время ещё была надежда, что шхуна или кто-то из экипажа могут вернуться. Тогда вопрос о письмах встал бы ребром. Поэтому Альбанов не мог не написать о почте. Кстати, там ведь были не только письма, но и документы тех, кто уходил с судна вместе с штурманом.