— Зачем мне лишние жалобы!- взорвался редактор. — Ты думаешь об этом? Опять ведь настрочат куда-нибудь. А расхлебывать кашу не вам, а мне. Взял бы и позвонил в этот техникум. Что, у тебя руки бы отсохли?! Как у тебя с веточным кормом?
— Да пока никак, — я старался не сорваться.
— Как это никак?
— А вот так — то одно, то другое, то эти с техникумом, то со стихами ты прислал. Я же один. Сделаю я твой веточный корм … Слушай, я с тобой хочу посоветоваться. Человеку тут надо помочь, ищет сестру с самой войны. Следы затерялись у нас. Специально приехал.
— Помоги, — предельно сухо сказал редактор.
— Пытаюсь, но пока ничего не получается, — загорелся я. — Вот на планерке ты говорил, что газета становится все хуже, нет материалов на моральную тему, не работаем на читателя. А если сделать материал об этом? И резонанс, о котором ты говоришь, и, может, ему в чем поможем.
— Нет, материала не надо, — отрубил редактор. — Так помогай, статью не надо.
— Почему? — резко спросил я.
— Опять завалят письмами, просьбами.
— Но ты же сам говорил, что почта упала.
— Нам нужны письма другого рода, — отрезал редактор. — О делах в первичных организациях, о передовиках производства. Мы — молодежная газета. У нас совсем другие задачи. Пусть адресное бюро ищет. Пионеры. И так вон ветераны войны воспоминаниями завалили, а тут еще это. Нет! Мы не всесоюзный розыск.
Но я был совсем другого мнения:
— Это как раз наше дело. Как раз на таких примерах надо воспитывать.
— Надо писать о подвигах. А тут что: ну потеряли друг друга, ну ищут, а какая тут доблесть?.. Ты так и не сказал, что у тебя с веточным кормом?
— А ничего у меня с веточным кормом, — я уже не мог больше сдерживаться. Во мне против моей воли сжималась какая-то пружина. — Никому он не нужен.
— Опять ты за свое. Там, на летучке, воду мутил, и теперь. — Редактор постучал пальцем по столу. — Давай кончим это. Наверху, — он показал пальцем в потолок, — лучше знают. Есть постановление, его надо выполнять.
— А если оно не умное? — спросил я.
— Ты так договоришься. — Голос редактора перешел на свистящий шепот. — Услышит кто-нибудь, смотри… — Он снова постучал пальцем по столу. — Стрелков вон давно сделал. Это лишний раз говорит, что в хозяйствах отнеслись к этому заданию с полной серьезностью. В общем, чтобы к вечеру информация о веточном корме была. Иначе вопрос будет ставиться ребром. И обязательно из колхоза «Дружба», как я говорил. Он в списке неблагополучных.
— Да сделаю, я уже сказал, — чтобы успокоить его, повторил я. — Только не из этого колхоза.
— Почему? — жестко спросил редактор.
— Потому что там умный председатель и там не занимаются этой ерундой.
— Значит, его надо критиковать.
— За что его критиковать, — усмехнулся я, — когда у него в достатке настоящих кормов и на корню перестаивает сено?
Но редактор был непреклонен:
— Пусть заготавливает на всякий случай. Для соседей пригодится… Вот что, — он стал терять самообладание, — с тобой все-таки, наверное, придется разговаривать иначе. В командировки не ездишь, во всем против. Вот что, прекращай тут всякие розыски, частные детективы, пусть этим милиция и красные следопыты занимаются, и если к вечеру информации не будет, вопрос будет поставлен ребром. — Он ушел, хлопнув дверью.
Я в бессилии опустился на спинку стула. Под сердцем стало поджимать. Чтобы разрядиться, зло отшвырнул от себя лежащие на столе бумаги, резко встал, потер виски. Сердце все равно поджимало… Расстегнул ворот, открыл окно…
На другой день к полудню к кабинет ко мне осторожно протиснулся Хлыстунов — как-то боком. Он еще больше сгорбился.
Я торопливо встал ему навстречу:
— Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста.— Почему-то я всегда испытывал перед ним неловкость.— Как съездили?
Хлыстунов долго кашлял. Не ответив на мой вопрос, спросил:
— У вас что-нибудь получилось?
— Да нет,— виновато сказал я.— Почти нет,— торопливо поправился, видя, что он еще больше поник.— Созвонился с бывшим председателем Кировского райисполкома. Он, к сожалению, ничего не помнит. Домов-то эвакуированных было много, а в сорок втором он ушел на фронт. Зато он дал адрес женщины,— старался я успокоить Хлыстунова,— которая работала в то время в детском приемнике-распределителе. С Салаватским районом тоже созвонился. Но не нашли они пока. Ну и договорился с Министерством просвещения, на наше счастье, заведует тем отделом моя однокурсница. Я попросил, чтобы она сама посмотрела. Она это сделает. Да мы вот прямо сейчас ей и позвоним… А как вы съездили?— снова спросил я.
