Интересуюсь я всеми Латыповыми, но своих пока не нашла. И в газетных материалах я ищу прежде всего своих однофамильцев — вдруг кто-нибудь из них мой родственник.
Латыпова Минсылу. Город Сибай».
— Да,— задумался Хлыстунов.
— Это еще не все, — снова полез я в стол. — Через какое-то время я получил от нее еще одно письмо: «В вашей газете я прочитала заметку «Женщина, шагнувшая в огонь». В ней рассказывается о чабане Латыповой Фатыме-апай. Дорогая редакция! Если можете, напишите о ней подробнее. Все-таки я надеюсь на случайность. Пишу, а у самой руки дрожат. Волнуюсь. Помогите, прошу вас!» — Я положил оба письма на стол.
— Ну и что вы ответили ей?— после долгого молчания спросил Хлыстунов.
— А что я мог ей ответить?— вздохнул я,— Сообщил адреса обеих Латыповых. Написал: «Ждите, не отчаивайтесь, иногда бывают счастливые встречи». До больницы я как-то был в этом городе в командировке. Хотел увидеть ее, но не получилось.
— Уехала?
— Нет. Пошел по указанному в письме адресу, говорят: «Жила, но теперь не живет. Получила новую квартиру. В самом центре города где-то около кинотеатра «Мир». Зашел в паспортный отдел милиции. Да, говорят, хорошо ее знаем, разыскивает родных. После детдома кончила ФЗО, сейчас работает на стройке отделочницей. Хорошая производственница, в районной газете о ней недавно писали. Вечером пошел, а она во вторую смену. А утром мне уже улетать нужно было.
— Можно, я еще позвоню?— спросил Хлыстунов.
— Разумеется.— Меня немного задело, что он как-то уж слишком хладнокровно отреагировал на историю с письмами.
— В управление профтехобразования,— пояснил Хлыстунов,— женщине, что архивом заведует. Договориться, когда завтра приезжать.
— Хорошо, я пока схожу в секретариат.
Когда вернулся, Хлыстунов взволнованно собирал свои бумаги:
— Понимаете, она нашла следы какой-то Ларисы Фроловой. Мы договаривались на завтра, а она не выдержала и остальную часть архива в воскресенье просмотрела. Понимаете, в воскресенье. И нашла Ларису Фролову, год рождения подходит. В 1955 году после Михайловского детдома она была направлена на учебу в горно-промышленную школу поселка Маячный Кумертауского района. Я прямо сейчас поеду… Ну я побежал… — срывающимся голосом сказал он, и меня резануло это «побежал», потому что даже по редакционному коридору он ходил, держась за стенку.
— Ни пуха вам, ни пера! — крикнул я вслед.
— К черту! — впервые по-мальчишески несерьезно ответил он.
— Погодите!— остановил я его. — Если подтвердится, вы туда, наверное, поедете?
— Конечно.
Несколько секунд я еще медлил.
— Редактор мне давно твердит о командировке. Вы не против, если поедем вместе? Я постараюсь взять куда-нибудь в ту сторону.
— Конечно,— обрадовался Хлыстунов.
Зубова мы нашли в полуподвале — то ли кабинет, то ли мастерская: кругом стружки, рубанки, доски. Приятно пахло смолой. Он усадил нас на массивные некрашеные табуретки.
Вслед за нами вошел мальчик лет четырнадцати:
— Вы вызывали меня, Петр Андреевич?
— Вызывал…— Зубов строго посмотрел на мальчика.— Вы сходили тогда к старушке Ефремовой?
— Сходили,— насупился мальчик.
— Ну и что?
— Починили печку, дымила она очень.
— Дров накололи?
— Нет.
— А почему?
— А у нее их нет. Мы отвезли на тележке немного срезок со двора училища.
— Так, по этому поводу на вас жаловался директору завхоз? — по-прежнему строго спросил Зубов.
— По этому,— еще больше насупился мальчик.
Зубов незаметно для мальчика улыбнулся.
— Неужели вы не могли объяснить ему, для каких целей берете срезки?
— Мы пытались объяснить, а он слушать не хочет, как кулак,— с обидой сказал мальчик.
— Не торопись с выводами, — остановил его Зубов.— Он несет ответственность за сохранность имущества училища. Если бы сначала, хотя бы из вежливости, из уважения к чужому труду, прежде чем брать этот мусор, подошли бы к нему, объяснили… Он бы сам дал, даже бы машину, может, выделил…
— Выделил бы! — усмехнулся мальчик.
— Ладно! — вновь остановил его Зубов,— Я поговорю с ним и с директором. Иди, Гена.
Мальчик, кажется несколько обиженный, пошел к двери.
— Молодцы, что помогли,— сказал ему вслед Зубов.
— Мы-то помогли, — остановился тот,— а почему государство ей не поможет?
— Как это не поможет?— удивился Зубов.
— А почему у нее пенсия такая? И жилье бы получше могли дать. Ведь старуха она, одинокая.
— Ладно, Гена, — чувствовалось, что Зубов несколько растерялся,— потом как-нибудь поговорим об этом, у меня сейчас гости. Вот этот товарищ разыскивает потерявшуюся во время войны сестру,— показал он на Хлыстунова.— Она после детдома училась в нашем училище. Нам поговорить нужно.
