Михаил Чванов

Повесть МОЖЕТ БЫТЬ, КТО-НИБУДЬ ЧТО-НИБУДЬ ЗНАЕТ?..

— Мне твой моральный материал не нужен,— резко сказал редактор. Его не мог не задеть мой тон.— Да, дело, конечно, хорошее,— он тоже старался не взорваться,— человеку надо помочь. Но не убивать же на это все рабочее время да еще ехать из-за него в командировку. Пусть помогают, кто обязан это делать, а у нас своя работа. Каждый должен делать свое дело… Материал я твой прочитал,— сказал он уже совсем примирительно (Витя Пеунов просяще смотрел на меня: не будь дураком — пойди навстречу),— несомненно, написан он хорошо, но публиковать мы его не будем.

— Почему?— спросил я.

— Ты думаешь о том, что будет после этого?— по-прежнему примирительно спросил редактор.— Газета превратится в бюро розыска пропавших родственников. Завалят письмами. За ними повалят фронтовики-ветераны. Что нам скажут вышестоящие органы?— Редактор откинулся в кресле, крутнулся вместе с ним.— Вместо того чтобы освещать проблемы сегодняшнего дня, занялись копанием в прошлом. Надо думать о будущем. И вообще этому Хлыстунову надо дать понять, чтобы не мешал работать. Ну помогли чем могли, и хватит. А то сюда уже прямо как на работу каждый день ходит.

— У кого нет памяти о прошлом, у того нет будущего,— резко сказал я.

Редактору это очень не понравилось. Он долго что-то пережевывал во рту.

— Не хочешь ли сказать,— наконец процедил он,— что, кроме тебя, у нас никто не думает ни о прошлом, ни о будущем? Или у нас нет заботы о фронтовиках?

Витя Пеунов по-прежнему умоляюще-укоризненно смотрел на меня, но я уже не мог остановиться:

— Лучше совсем не думать, чем превращать это в ханжескую формальность.

— Ты опять уводишь разговор от дела, — редактор зло постучал пальцем по краю стола.— Пионерам — красным следопытам написал грубое письмо. Хорошо, что его заместитель редактора случайно поймал. А это как объяснить?— строго спросил он,— Одному, который ищет, помогаешь, другим, которые тоже ищут,— грубишь?

Я удивленно повернулся к Вите Пеунову:

— Ну ты же видел, что это за письмо, вместе со мной возмущался, не говоря уже о том, что мне направили его не по адресу. Какое оно имеет отношение к отделу литературы и искусства?

Витя Пеунов не нашелся что ответить, принялся протирать очки.

— Заведующий отделом писем, жена твоя, болеет, вот к тебе и направили,— сказал редактор. Он держал в руках злополучное письмо.

Я встал и подошел к нему.

— Дай-ка на минуту письмо. Вот слушайте,— повернулся я к редколлегии: — «Мы разыскиваем материалы о Герое Советского Союза Александре Матросове для пионерского сбора. Пришлите нам, пожалуйста, эти материалы». Вместо того чтобы искать самим, заглянуть в книги, ведь о Матросове столько написано, они просят искать материалы газету. Неужели мы должны поощрять это иждивенчество? Ведь это насмешка над следопытским движением.

Витя Пеунов печально и настороженно смотрел на меня сквозь свои умные окуляры. Мне было интересно, как он выйдет из положения.

— Но все равно — надо было как-то мягче ответить,— наконец нашелся он.

На сей раз не сразу нашелся я что сказать,— на что уж я вроде бы знал его, и то растерялся.

— Ну и ну… Ну и ну…— только и повторял я.— Буду знать.

— Что ты имеешь в виду?— напустив строгость, спросил меня Витя Пеунов. Он уже успел прийти в себя и ломал из себя чуть ли не оскорбленного человека.

— Сразу побежал к редактору,— усмехнулся я,— Тайком. Разве мне ты не мог сразу об этом сказать, если был не согласен?

Витя Пеунов опять не сразу нашелся что сказать.

— Все, хватит!— выручил его, оборвал меня редактор,— Нам с Пеуновым надо в типографию. Да и вообще время уже позднее, надо завершать разговор. За невыполнение приказов, за срыв редакторского задания предлагаю объявить Горину выговор. Другие предложения есть?

Все хмуро молчали, старались не смотреть в мою сторону.

— Я против, — сказал Спирин.

— Вот будем голосовать, там и выразишь свое против,— оборвал его редактор,— А я спрашиваю, есть другие предложения?

— Он же не у тещи на блинах был,— упорствовал Спирин,— привез материал.

— Может, ограничимся, что поставим на вид?— неуверенно предложил Витя Пеунов.

Я удивленно посмотрел на него. Видимо, он все-таки чувствовал передо мной вину.

Редактор тоже взглянул на него — с презрительным удивлением.

— Может, или вносишь предложение?— резко спросил он, непутевый заместитель путал его сценарий.

Пеунову уже некуда было деваться.

— Вношу,— помявшись, промямлил он и принялся протирать свои очки.

На несколько секунд редактор пришел в замешательство и молча стучал ногтем по столу. Крутнувшись в кресле за какой-то якобы понадобившейся ему бумагой, он еще раз зло посмотрел на своего заместителя, мне даже стало жалко того, я представил его лицо, когда потом наедине редактор станет его отчитывать за мягкотелость.

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top