Михаил Чванов

Повесть МОЖЕТ БЫТЬ, КТО-НИБУДЬ ЧТО-НИБУДЬ ЗНАЕТ?..

— Мы не довели дело до конца по объективным причинам,— невозмутимо поправил меня редактор.— Не каждый поиск, да еще через столько лет, оканчивается успехом. Но дело даже не в этом.— Я, как всегда, почему-то не мог выдержать его взгляда и потому злился на себя,— Дело в том, что мы вели этот поиск.

Я усмехнулся:

—Я вел.

Но редактор был невозмутим.

— Газета вела,— мягко, но твердо поправил он. Видя, что я улыбаюсь, он добавил: — Как помню, зарплату ты тогда тоже получал. И в командировку с ним ездил тоже на редакционные деньги.

— Логично,— уже без улыбки согласился.— А зама твоего я недооценил.— Я покачал головой,— Так вы хотите, чтобы вас за это еще и похвалили?

Наше молчание перешагнуло рамки приличия.

— Давай тогда продолжим этот поиск,— чтобы разрядить обстановку, предложил я.— Ведь тогда мы были почти у самой цели.

Я ожидал, что редактор обрадуется моему шагу навстречу, но его я тоже явно недооценил, потому что он сухо парировал:

— Боюсь, что у тебя не будет на это времени.

— Это почему?— в очередной раз удивился я.

— На следующей неделе тебе, наверное, придется перейти в секретариат.

— А меня кто-нибудь спросил,— сузил я глаза,— хочу ли я?

— Сам же говорил, что тебе трудно ездить в командировки. К тому же я неточно выразился, не в секретариат, а в ответственные секретари, а это, наверное, понимаешь, повышение.— Он посмотрел на часы,— Ах, я засиделся. Ты подумай о справке,— поднялся он.— Решение о секретариате пока неокончательное. Если уж очень не хочешь…— пожал он плечами.— Сядем как-нибудь вместе, покумекаем, где тебе будет лучше.

Вот, собственно, и вся история. Через какое-то время я получил от Хлыстунова письмо:

«Здравствуйте!

Сообщаю вам, что до дому доехал хорошо, правда в дороге немного приболел. Видимо, сказалась сильная переутомленность. В настоящее время нахожусь в доме отдыха в Тучкове в Подмосковье. Немного о погоде. Интересно, что на протяжении всего пути лежал снег, в том числе и в Подмосковье, а уже через несколько дней его совсем не было, все дороги полностью просохли, температура воздуха ночью достигла трех — пяти градусов тепла. Днем — десять — пятнадцать. Это необычно ранняя весна в наших краях. А лед на реках наших Сож и Ипуть, говорят, сошел еще в феврале. Раньше я ежегодно сплавлялся по ним на байдарке. Перед отъездом хотел пригласить вас, но почему-то не решился. Старожилы не помнят случая, чтобы реки вскрывались так рано. В настоящее время слегка похолодало.

Теперь о главном. Прежде всего меня интересуют новости по поиску Ларисы. Фотографию я показал тете, она узнала дочь. Теперь она без конца плачет. Кроме того, на фотографии Лариса очень похожа на мать и в особенности на ее двоюродную сестру. Все родственники, которым я показал фотографию, твердо убеждены, что это наша Лариса.

Я еще раз прошу вас связаться со Стерлитамакским нефтеперерабатывающим заводом, который строился в середине пятидесятых годов. У меня такое чувство, что в 1956 году Лариса уехала на его строительство. С нетерпением буду ждать от вас вестей».

Я ответил ему не сразу. Писать было не о чем. Розыски в Стерлитамаке по телефону ничего не дали. А поехать туда я не смог. Все собирался, но так и не собрался. А потом снова попал в больницу. Потом заболела жена… Потом пришлось уйти из газеты, и я потерял возможность даже телефонных междугородных переговоров, не говоря уж о командировках. Долго ждал письма от секретаря Салаватского райкома комсомола, школьного товарища, точнее, он учился несколькими классами позже. Нет, я не очень-то или почти совсем не надеялся на удачу. Теперь это было делом принципа: напишет или не напишет? Он не позвонил и не написал. Тогда я ему сам написал и высказал все, что о нем думаю. Летом я наконец на несколько дней вырвался на родину, он прислал мне на станцию машину. Я хотел отказаться, но не отказался, потому что другого транспорта не было.

— А о чем писать-то было,— сказал он мне,— никаких следов Ларисы Фроловой в архиве не нашли.

Искал ли он? Не знаю. Теперь не знаю…

Искал ли я Ларису? Искал, но урывками и, можно сказать, без всякой надежды. Меня подхлестнуло второе письмо Хлыстунова:

«С тех пор как я последний раз написал вам, прошел год. Я надеялся, что вот-вот что-нибудь от вас получу. Но проходили месяцы, а ответа не было. Я уже было подумал, что вы снова тяжело заболели. И вот на днях наконец я получил от вас письмо, за которое большое спасибо!

Leave a Comment

Ваш адрес email не будет опубликован.

Top