Из «скаски» от 10 апреля 1701 года, составленной для Сибирского приказа землепроходцем Владимиром Атласовым.
Наш маршрут, разработанный Робертом задолго до вылета на Камчатку, проходит немного в стороне от Ключевского вулкана. Еще дома, при подготовке к походу, я пытался уговорить Роберта на восхождение к кратеру, но он даже не хотел слушать. Выбрав удобный момент, я снова вспомнил о Ключевском.
— Нет! — отрезал он. — Маршрут давно утвержден, и мы не имеем права его менять, ты же это прекрасно знаешь. К тому же мы просто-напросто не подготовлены к такому восхождению. Угробим на него много времени, сил и продовольствия, а дальше?..
— Но это же просто глупо — пройти мимо величайшего вулкана Европы и Азии и не взойти на него. Ты же сам потом не сможешь себе простить этого.
— Ну ладно, там будет видно, — неуверенно отмахнулся он.
У меня зародилась надежда.
Пока добирались до Камчатки, я тайком от Роберта попытался обработать каждого из своих спутников, но они только вежливо соглашались: «Не плохо бы»,— но дальше дело не шло, и я не мог понять, или их не интересовали вулканы или они боялись лезть к Роберту с какими-нибудь предложениями, а Валера даже недовольно переспросил: «Сколько, сколько высота-то его?.. А на хрен он нам!» И вдруг в Петропавловске-Камчатском я купил «Комсомольскую правду», в которой был репортаж Василия Пескова «Три паруса над песками», в котором были такие строчки: «В нашей стране всего десятка четыре людей видели землю с вершины Ключевского вулкана». Я густо подчеркнул их И затолкал газету в рюкзак.
Когда мы долго и напряженно облетали грозно коптящий внизу и рядом гигантский конус, я снова насел на Роберта, он молчал, лишь зло поигрывал своими монгольскими желваками. Тогда я вытащил газету из рюкзака, и Роберт сломался: больше всего на него подействовало то, что на вулкане пока еще было всего десятка четыре людей. Он, конечно бы, предпочитал быть первым, но что делать.
И вот наши палатки во дворе Ключевской вулканостанции. На юге от нас сверкает снегами громада Ключевского вулкана, правее и чуть ниже — сопка Плоская Ближняя. За ними прячутся Плоская Дальняя, Средняя, Камень, свирепый вулкан Безымянный, Острый и Плоский Толбачики…
Мы ждем попутную машину, которая подбросила бы нас до сейсмостанции Апохончич, приютившейся на восточном склоне Ключевского вулкана. До Апохончича отсюда восемьдесят километров безводья. Мощные наносы пепла, окружающие вулканы, совершенно не держат влаги.
Ключевской то ослепительно светел, то до самого основания заволакивается тяжелыми облаками. В зависимости от этого меняется и мое настроение.
Рядом с аккуратным белым домиком вулканостанции — стереотруба на треноге. Крестик объектива на рваном кратере вулкана. Когда он освобождается от облаков, в окуляры хорошо видны огромные каменные лавины на его склонах и белый дым, поднимающийся из кратера.
На тропке через широкий двор появился начальник вулканостанции Иван Терентьевич Кирсанов.
— А-га, наконец-то! — приподнялся на локтях Роберт. — Надо перехватить.
— Если что-нибудь прояснилось, сам подойдет, — возразил я. Я боялся показаться надоедливым.
— Нужны мы ему! — Роберт пошел наперерез Кирсанову.
Тот, увидев его, свернул к нашим палаткам.
— Насчет машины я, ребята, договорился. Но будет только послезавтра.
—Большое спасибо! Извините уж нас! — сказал я.
— Да ничего, — улыбнулся он. — Мне самому нужно увезти кое-что на Апохончич. А то бы, думаете, так старался… Ну и как он все-таки живет, Кудряшов-то? — опустился он рядом со мной на корточки.
— По-прежнему в университете.
Вчера при знакомстве оказалось, что Иван Терентьевич какое-то время жил в нашем городе и хорошо знаком с Иваном Константиновичем Кудряшовым, с которым я работал в пещерах. Может, потому Кирсанов и не может отказать нам в помощи.
— А здоровье у него?
— Да вроде бы хорошо. Правда, нога немного беспокоит. Во время последней экспедиции упал в пещере. С одной-то рукой трудно. Думал, что просто растяжение связок, а потом оказалось — трещина в кости.
— Вернетесь, передавайте от меня огромный привет! Мы вместе на Гайском месторождении еще работали.
— А здесь вы давно?
— Да уж пять лет. После Гая работал сначала в Туруханском крае, потом в Забайкалье, на Подкаменной Тунгусске — на древних вулканических постройках. На Кавказе. И вот уж пять лет здесь. Даже самому не верится. Кажется, только вчера приехал… Идемте, я дам вам план кратера.
Узкой тропкой я иду за ним к домику, спрятавшемуся в зарослях японской березы. Стены в стеллажах книг, научных журналов. Накомарники, ружье, лыжи, штормовые костюмы.
