Где сейчас мое письмо? Где сейчас она? Вспомнила ли хоть раз обо мне? Если бы хоть на мгновенье могла представить себе, где я сейчас.
К ночи дошли до Восьмой реки. В ней воды тоже не оказалось. Нет и дров. Но идти дальше уже нет сил, да и совсем темно. Роберт нашел в песке сырое место, копает яму, надеясь найти воду. Спотыкаясь от усталости, в студеном сумраке бредем вдоль Восьмой сухой реки, собираем редкие ветки, принесенные сюда, видимо, весенним паводком.
Костер развели только уже далеко за полночь. Дымные гнилушки. Черная звонкая ночь. Вызвездило. Студено. Хорошо, если к хорошей погоде. Вспомнили про литовцев. Где они сейчас?
Потом наступал рассвет, розовели лавовые вздыбы вулканов. Мы терзали полусырых Сашиных куропаток, и я думал о далеком шумном городе.
Впервые за дорогу включил транзистор:
«В последние месяцы с целью утверждения «абсолютного авторитета» Мао Цзе-дуна и его «идей» в Китае поднята новая шумная пропаганда. Кампания призывает превратить все государственные учреждения в ведомства «идей Мао Цзе-дуна», а страну — в «школу идей Мао Цзе-дуна». Пекинские хунвейбины выступили с призывом сделать даже психиатрические больницы «домами идей Мао Цзе-дуна для сумасшедших». Газета «Шоуду хунвейбин», например, писала: «Мы обращаемся к революционным рабочим и служащим психиатрических больниц всей страны: поднимайтесь на бунт против сумасшедших домов старого типа, создавайте полностью красные больницы, направляемые великим красным знаменем идей Мао Цзе-дуна, с тем, чтобы сумасшедшие дома стали орудием диктатуры пролетариата, до конца служили народу. Товарищи, совместными усилиями зажжем сильное революционное пламя в психиатрических больницах страны!»
«По сообщению из Кейптауна, состояние здоровья Блайберга, второго человека, которому пересажено сердце, улучшилось. В последние два дня циркулировали слухи, что ему предстоит вторая пересадка сердца. Уже две недели, как Блайберг находится в клинике Бернарда в связи с тем, что он болен гепатитом и воспалением легких».
«Как сообщает газета «Санди Таймс», Мартин Борман, который был правой рукой Гитлера, жив и находится сейчас в южной части Бразилии, близ границы с Парагваем. Газета приводит заявление бывшего капрала войск СС Эриха Карла Видвальда, что он помог Борману бежать в Аргентину после второй мировой войны. По словам Видвальда, Бормана нельзя узнать — ему сделана пластическая операция. Живет Борман в лагере, известном под названием «Колони Вальдер 555», в лесном районе в пятнадцати километрах от Парагвая».
«Как сообщает американский журнал «Ньюсуик», в Пентагоне с тревогой сообщают, что гренландский лед вокруг залива Северная Звезда оторвался и начал дрейфовать. Опасность заключается в том, что эта часть заражена радиоактивными веществами после того, как 21 января в заливе разбился американский бомбардировщик с четырьмя водородными бомбами на борту. Западные ветры будут гнать зараженный лед в сторону Канады».
Сразу стало неуютно. Сникли святые и грустные мысли, которыми я жил весь день.
ТУНДРА Утро…
И искать родники в тундре.
Вершина Малой Удиной — обелиск из розовой лавы. Лучи солнца на ее холодных склонах.
В багряных мхах еще издалека видны оленьи рога. Идем, обгоняя друг друга, каждый старается успеть к ним первым. К тому же так легче идти, забываешь про усталость. В результате у каждого к рюкзаку приторочено по рогам. Найдя лучше, выкидываешь прежние. А в одном месте у небольшой, но студеной лужи у обрыва в долину Левого Толбачика, рогов — целые россыпи. Что побуждает оленей сбрасывать рога именно здесь?
Сегодня мы надеемся дойти до небольшого озера. Это тоже в тундре. Пора бы остановиться на обед, но опять нет воды. Правда, справа внизу, в ущелье, шумит Левый Толбачик, но мы не решаемся к нему спуститься, хотя нам с ним пока и по пути: на спуск уйдет много времени, а потом все равно придется подниматься обратно в тундру. Идти его ущельем будет трудно из-за частых водопадов и скальных прижимов.
Левый Толбачик на время резко повернул вправо, на запад. Мы не пошли у него на поводу, стали резать луку напрямик. Начались заросли кедрового стланика. Пока они еще не сплошные, но все равно продираться через них очень трудно. Оленьи рога, притороченные к рюкзакам, постоянно цепляются за сучья. Ребята один за другим отвязывают их от рюкзаков, а мне жалко.
— Да брось ты их! — то и дело недовольно говорит мне Роберт. — Что зря лишний груз тащить? Если тебе груза мало, могу добавить. Рогов еще навалом будет на нашем пути.
Но я не бросаю, отмалчиваюсь. А приказать мне он не решается.
Ни облачка. Идем среди огненно-красных полян. Воды нет. Неужели все-таки придется идти на поклон к Левому Толбачику? Веером расходимся по тундре. Примерно через час в небольшой висячей долине над Толбачиком в тени стланика нахожу снежник.
